Начну я из дальнего далека. С самого первого своего самостоятельного путешествия, совершенного мною в давнем 1979 году.
Итак, лето 1979 года закончилось. Позади два месяца технологической и производственной практики, проведенной мной на строительстве Кудряшовского свинокомплекса в должности бригадира «кровельщиков». Кровельщиками выступали мои однокурсники, которые и выбрали меня на эту должность. Выбирали по принципу – «лишь бы не меня», а я вдруг решил не отказываться, а попробовать себя в деле организации и управления. Результатами я остался вполне доволен, 320 рублей полученные мной на руки в конце августа, тоже радовали. Это была в тот момент самая крупная сумма которую мне удалось заработать. Самое главное, я мог себе позволить, не прося денег у родителей, отправиться в путешествие по своей стране.
Главным делом я считал покупку билетов. Поэтому заранее за две недели купил билеты в плацкартный вагон поезда «Сибиряк» Новосибирск – Москва. Билеты взял сразу до Еревана, но поскольку прямого поезда нет, то до Еревана билет придется компостировать в Москве. (Вот этого я по неопытности не учел). Сборы. Собственно, чего там собираться парню в двадцать лет – кинул в рюкзак свитер, несколько футболок, трусов да носков и все. Я, правда, еще загрузился этюдником, красками, кистями, большой папкой для акварелей и листами хорошей акварельной бумаги. Все-таки хотелось мне компенсировать неудавшуюся в прошлом году акварельную практику.
Две недели промелькнули незаметно. Вечером 11 сентября 1979 года форменный поезд «Сибиряк» отбыл с перрона вокзала Новосибирск Главный, увозя меня в первое в моей жизни самостоятельное путешествие. Матушка напекла мне в дорогу пирожков в дополнение к обычному дорожному набору из печенюшек, вареных яиц, помидоров и бутербродов с сыром.
Соседями моими оказалась пожилая пара, едущая в Свердловск. Едут к внуку в армию, он служит где-то в районе Краснотурьинска. Так что им еще после Свердловска телепать на север. Люди спокойные, но не сильно разговорчивые. Представились как Татьяна Павловна и Павел Сергеевич. Обычным разговором о том кто, куда едет, наше общение и закончилось. Павловна, правда, каждый раз как они садились за стол трапезничать, меня приглашала. Пищи у меня было как раз на двое суток, поэтому, отдав дань уважения один раз, больше я к ним не присоединялся. Пусть думаю, больше своему парню довезут. На удивление народу в вагоне было не много, в нашем купе кроме нас троих до самого Свердловска никого не появилось, да и остальной вагон был заполнен едва на три четверти.
Пожелав удачи своим попутчикам, в Свердловске я с ними распрощался. Стоянка была долгая целых 25 минут и я решил погулять по зданию нового вокзала. Железобетонные преднапряженные оболочки перекрытий меня конечно впечатлили. В Новосибе такого не было, как же последнее слово строительной техники. Бродя по вокзалу и разглядывая чудеса советского уральского строительства, чуть было не опоздал на свой поезд. Даже пива купить не успел. Протискиваюсь в свое купе, а все места, даже боковые полки заняты уральским людом, мечтающим попасть в столицу. Места заняло целое семейство с двумя пацанами лет 12 – 13. Одного родители засунули на верхнюю полку, другого на верхнюю боковушку, сами заняли нижние. На нижней боковушке расположился аккуратный дедок интеллигентного вида. Глава семейства оказался страстным любителем пива, поэтому у него с собой имелась уже початая пятилитровая канистра. Супруга его тоже была не дура, пивка хлебнуть. Поэтому первая фраза после знакомства была: - Давай студент, доставай свою кружку, пивка попьешь. И это совпало с моими собственными устремлениями сегодняшнего дня. Кружечка у меня хорошая –литрушка, поэтому Аркадий (так звали мужика) сначала даже стопорнулся, но все-таки налил полную. Так мы и ехали дальше рассказывая друг другу про жизнь в Свердловске и Новосибирске. Оказалось, что жизнь на Урале немного полегче, в смысле товаров побольше, но зато у нас воздух почище ну и так далее…
14 сентября ранним утром ровно через 54 часа «Сибиряк» прибыл на Ярославский вокзал столицы Советского Союза города-героя Москвы. Не испытываемое раннее чувство какого-то восторга и эйфории окрыляло меня и заставляло немного ошалело пялится по сторонам. Типичная картина наивного простака-провинциала, жертва для всяческих мошенников, такого можно брать голыми руками. Слава Богу, мне повезло, и ни с какими шулерами я не сталкивался и никто ни голыми, ни руками в рукавицах меня не брал. Впервые зашел в метро и сразу наменял пятаков на целый рубль. Как же, планы то у меня наполеоновские и то хочется посмотреть и это. Но перво-наперво билеты в солнечный Ереван. А для этого надо проехать до Курского вокзала, именно оттуда отправляются поезда на Кавказ.
Вот с билетами оказалось далеко не просто. Бархатный сезон был в разгаре. Поезда южного направления берутся штурмом. Билет можно купить только если кто-то вернет в кассу. У меня ума то не хватило, что мой билет надо компостировать и доплачивать за плацкарту и я попробовал сначала сразу сесть в ближайший отходящий поезд. Это был фирменный поезд «Дружба». Естественно, что в нем общих вагонов не было. Тут мне проводник все толково разъяснил, что мне предстоит сражаться за место под вагонным солнцем в общей очереди за билетами. Это меня весьма удручило и огорчило. Все-таки провести день в духоте и толчее очереди за билетами не очень заманчивая перспектива. Но поскольку выбора не предусматривалось, пришлось топать искать кассу. Рюкзак свой сдал в камеру хранения. Мне повезло в том, что вскоре кассир вывесил объявление, что на сегодня билетов больше не будет. Так что, я маялся в очереди всего то около часа.
Куда отравляется человек, впервые попавший в Москву? Ну куда-куда, ясно дело на Красную Площадь. Как же быть в Москве и не увидеть? Так что я не стал оригинальничать, сел в метро и, доехав до станции «Площадь революции», спустился на самую главную площадь страны. По дороге приобрел карту Москвы и схему московского метро. В дальнейшем только метро я и пользовался, кроме тех случаев конечно, когда ножками ходил.
К этому времени первый восторг уже прошел. На смену ему пришло острое чувство голода… Все вокруг было знакомо по совсем не давно сданному курсу истории архитектуры. Мавзолей, Спасская башня, Василий Блаженный, ГУМ, Исторический музей. Очередь перед Мавзолеем восторга не вызывала, и практически сразу я решил, что мумию я смотреть не пойду. К тому же чувства гармоничности само здание Щусева не рождало, скорее наоборот, ассоциации у меня возникали скорее с восточными деспотиями. Что-то из ряда зиккуратов, пирамид и прочего творческого наследия рабовладельческого общества.
Прогулялся по площади, зашел в Кремль. Кремль – историческое ядро Москвы; уникальный историко-художественный ансамбль мирового значения. Ныне самая древняя постройка - сохранившиеся фрагменты церкви Рождества (1393 - 94). Стены соединяют 19 башен; самая высокая - Троицкая, 76,35 м, высота со звездой 80 м; на главной башне Кремля (Спасской) - часы с боем (куранты); на Спасской, Никольской, Троицкой, Боровицкой и Водовзводной башнях установлены (1935 - 37) пятиконечные рубиновые звёзды. Центр московского Кремля - Соборная площадь с Успенским собором, который был главным собором Русского государства, усыпальницей митрополитов и патриархов, местом коронаций и венчаний великих князей, затем царей и императоров. Вот так вот осмотрел я все эти чудеса русского зодчества, вспоминая лекции незабвенной нашей Вольской Ларисы Константиновны. Меж тем голод становился уже просто непереносимым, а на территории Кремля само собой ничего съедобного не предлагали. Через Боровицкие ворота покинул я славную крепость-музей и по улице Знаменке поднялся к Арбату. Вот тут уже началась человеческая жизнь. Мороженое, пирожки с повидлом, мясом, печенкой, булочные с кафетериями, где за 50 копеек вполне можно было перекусить. Начал с мороженого, здесь не то, что в Новосибирске, продают сразу 4-5 сортов! Можно выбрать. Я выбрал самое большое и дорогое «Лакомку» за 28 копеек.
Так я начал свое знакомство с Арбатом, знакомым и близким мне по окуджавиным песенкам. Конечно же, это был совсем не тот Арбат, романтический и таинственный. Конечно же, это простая улица, застроенная невысокими особнячками в классическом стиле. Да, многие из них отмечены памятными досками, многие известны из литературы, но внешне-то ничего особенного, не впечатляет. Так разглядывая все это обшарпанное благолепие и заглядывая в магазинчики, я добрел до Садового кольца. Справа показались небоскребы Нового Арбата знаменитая посохинская «Вставная челюсть Москвы». Ноги понесли меня в ту сторону. Тем более, что призывно блестел блестящий глобус аэрофлотовского офиса. Огромная магистраль с бешено мчащимися авто повергла меня в некоторое замешательство. Новосибирск - город тоже не маленький, но в такие минуты явственно чувствуется его провинциальность и глубинность. Особенно в первый раз.
Перейдя по подземному переходу на противоположную сторону, наткнулся на огромный книжный магазин, в котором и завис до самого его закрытия. Без трофея не ушел, разжился книжкой про творчество Алвара Аалто, знаменитого финского архитектора. Выйдя в восьмом часу из магазина, понял, что на сегодня прогулку пора заканчивать, так как магазины, выставочные залы и музеи закрылись. По Воздвиженке спустился на Моховую, далее мимо Моссовета, Большого театра, Метрополя, по Маросейке и Покровке вышел к своей резиденции - Курскому вокзалу. На улице стемнело, близилась ночь.
В семь начали открываться первые булочные. Чашечка сладкого кофе с теплой свежей булкой придали мне требуемой бодрости. В девять я уже подходил к кассам Курского вокзала. Мда… Надо было подойти хотя бы на полчаса раньше. Перед окошком уже выстроилась внушительная очередь. Что ж, решил я, буду стоять до последней надежды. Народ в утренние часы был еще свеж и бодр, поэтому довольно приветлив и дружелюбен. Это после пары-тройки часов в духоте, и с потерянной надеждой, этот же народ становится способен на любые эксцессы, вплоть до членовредительства.
Сегодня же мне очень повезло, часа через полтора я уже протягивал свои 32 рубля в окошко. Кассирша неторопливо и со значением, присущим для людей этой профессии, заполняла мне проездной документ. Я наконец-то получил право проезда на боковой верхней полке в поезде «Дружба» Москва-Ереван, отбывающего назавтра в половине двенадцатого ночи. Таким образом, мне предстояло провести целых два дня в Москве и сделать это следовало с максимальной пользой. Ведь я еще не успел посетить ни одного музея, не видел всех причуд Московского метрополитена, не был в знаменитых Сандунах, не плавал в бассейне Москва и много чего еще хотелось мне посмотреть. Но нельзя объять необъятное…
Начать я решил с музея изобразительных искусств им. Пушкина. Сказано – сделано, я спускаюсь в метро, доезжаю по кольцевой до Комсомольской, там пересаживаюсь до Кропоткинской. Вот и Волхонка, вот и знаменитое здание музея, вот и хвост сумасшедшей очереди желающих приобщиться к шедеврам Австрийской графики. Но этих-то очередей я не боюсь. Ведь у меня есть замечательный документ! Студенческий билет, подтверждающий тот факт, что я учусь на архитектурном факультете в Новосибирском инженерно-строительном институте. Сей документ позволяет, не только без очереди проникать на всяческие выставки, но и проникать туда почти бесплатно, за символические 10 копеек. Конечно, была очередь и из владельцев подобных билетов, но это уже было полной ерундой.
Следующее утро встретило нас солнышком и не по сентябрьски теплым ветерком. Сергей уехал на семичасовом поезде в Петрозаводск, а я стал дожидаться открытия Третьяковки, еще один пункт обязательный для посещения. Доехал до Павелецкой, пересел на радиальную и вышел на Третьяковской. И вот тут слегка плутанул. Вышел не с той стороны, где расположен Лаврушинский переулок. Иду, иду, ну что ты будешь делать, нету нужного переулка. Спрашиваю какого-то дедушку, где же тут знаменитая на весь мир Третьяковская галерея? Дедок радостно машет мне рукою, показывая в противоположном направлении. Пришлось возвращаться. Есть все-таки у метро один недостаток – трудно бывает сориентироваться, выбравшись на свет Божий, а куда все-таки двигать дальше.
Ну, вот и поезд «Дружба», вот и моя полка-боковушка. Сразу плачу проводнице рубль за белье, расстилаюсь и через полчаса уже сплю под монотонный стук колес.
Так постепенно я дошел до реки Раздан, на левом берегу которого стояла замеченная мной церковь. Я обошел ее со всех сторон.
- Слюшай, дарагой, ты зачем этот церков рисуишь, а? Она новый совсем, недавно построили. Ты должен в Эчмиадзин ехать, в Гегарт ехать, в Шаар тебе надо ехать это совсем рядом, там совсем старые красивые церкви рисовать.
- Спасибо, дорогой товарищ, - отвечаю ему в тон, - я первый день в вашем красивом городе, мало еще что знаю, а эта церковь мне тоже нравится. Можно я буду ее дальше рисовать?
- Рысуй, конешна, што мне жалко, да? Только в Шаар обязательно съезди.
После этой беседы я решил действительно посмотреть древние армянские церкви. Ведь христианство распространилось в Армении еще в третьем веке нашей эры. Поэтому многие современные церкви стоят на фундаментах возрастом в полтора тысячелетия. Дал высохнуть своей первой акварельке, сложил ее в папочку, помыл баночку и кисточки и доел последние два персика. После всего этого отправился пешком сначала по улице Пароняна, потом свернул в какой-то сквер с фонтанами и вышел на главную площадь Армении – площадь Республики. Не узнать я ее не мог, совсем недавний курс истории советской архитектуры еще был свеж в памяти. Площадь производила впечатление. Перед зданием Музейного комплекса сооружён большой бассейн с фонтаном, который подчёркивает овальную часть площади. В водном зеркале бассейна отражаются окружающие его здания, мощный фонтан и большая водная поверхность создают здесь постоянную прохладу. По вечерам фонтан подсвечивается цветными прожекторами и пульсирует под звуки армянских мелодий.
В Москве в первый раз по дороге на Кавказ.
воспоминания об одиночных странствиях по Советскому Союзу, совершенных мною самим в сопровождении этюдника, кистей и акварельных красок.
Сейчас, с дистанции в три десятилетия, то время воспринимается как почти не реальное. Сам себе кажешься немного странным, наивным, и восторженным инфантилом, этаким щенком переростком, выбежавшим на улицу и безумно радующемуся этому.
Сейчас, с дистанции в три десятилетия, то время воспринимается как почти не реальное. Сам себе кажешься немного странным, наивным, и восторженным инфантилом, этаким щенком переростком, выбежавшим на улицу и безумно радующемуся этому.
Итак, лето 1979 года закончилось. Позади два месяца технологической и производственной практики, проведенной мной на строительстве Кудряшовского свинокомплекса в должности бригадира «кровельщиков». Кровельщиками выступали мои однокурсники, которые и выбрали меня на эту должность. Выбирали по принципу – «лишь бы не меня», а я вдруг решил не отказываться, а попробовать себя в деле организации и управления. Результатами я остался вполне доволен, 320 рублей полученные мной на руки в конце августа, тоже радовали. Это была в тот момент самая крупная сумма которую мне удалось заработать. Самое главное, я мог себе позволить, не прося денег у родителей, отправиться в путешествие по своей стране.
Главным делом я считал покупку билетов. Поэтому заранее за две недели купил билеты в плацкартный вагон поезда «Сибиряк» Новосибирск – Москва. Билеты взял сразу до Еревана, но поскольку прямого поезда нет, то до Еревана билет придется компостировать в Москве. (Вот этого я по неопытности не учел). Сборы. Собственно, чего там собираться парню в двадцать лет – кинул в рюкзак свитер, несколько футболок, трусов да носков и все. Я, правда, еще загрузился этюдником, красками, кистями, большой папкой для акварелей и листами хорошей акварельной бумаги. Все-таки хотелось мне компенсировать неудавшуюся в прошлом году акварельную практику.
Две недели промелькнули незаметно. Вечером 11 сентября 1979 года форменный поезд «Сибиряк» отбыл с перрона вокзала Новосибирск Главный, увозя меня в первое в моей жизни самостоятельное путешествие. Матушка напекла мне в дорогу пирожков в дополнение к обычному дорожному набору из печенюшек, вареных яиц, помидоров и бутербродов с сыром.
Соседями моими оказалась пожилая пара, едущая в Свердловск. Едут к внуку в армию, он служит где-то в районе Краснотурьинска. Так что им еще после Свердловска телепать на север. Люди спокойные, но не сильно разговорчивые. Представились как Татьяна Павловна и Павел Сергеевич. Обычным разговором о том кто, куда едет, наше общение и закончилось. Павловна, правда, каждый раз как они садились за стол трапезничать, меня приглашала. Пищи у меня было как раз на двое суток, поэтому, отдав дань уважения один раз, больше я к ним не присоединялся. Пусть думаю, больше своему парню довезут. На удивление народу в вагоне было не много, в нашем купе кроме нас троих до самого Свердловска никого не появилось, да и остальной вагон был заполнен едва на три четверти.
Пожелав удачи своим попутчикам, в Свердловске я с ними распрощался. Стоянка была долгая целых 25 минут и я решил погулять по зданию нового вокзала. Железобетонные преднапряженные оболочки перекрытий меня конечно впечатлили. В Новосибе такого не было, как же последнее слово строительной техники. Бродя по вокзалу и разглядывая чудеса советского уральского строительства, чуть было не опоздал на свой поезд. Даже пива купить не успел. Протискиваюсь в свое купе, а все места, даже боковые полки заняты уральским людом, мечтающим попасть в столицу. Места заняло целое семейство с двумя пацанами лет 12 – 13. Одного родители засунули на верхнюю полку, другого на верхнюю боковушку, сами заняли нижние. На нижней боковушке расположился аккуратный дедок интеллигентного вида. Глава семейства оказался страстным любителем пива, поэтому у него с собой имелась уже початая пятилитровая канистра. Супруга его тоже была не дура, пивка хлебнуть. Поэтому первая фраза после знакомства была: - Давай студент, доставай свою кружку, пивка попьешь. И это совпало с моими собственными устремлениями сегодняшнего дня. Кружечка у меня хорошая –литрушка, поэтому Аркадий (так звали мужика) сначала даже стопорнулся, но все-таки налил полную. Так мы и ехали дальше рассказывая друг другу про жизнь в Свердловске и Новосибирске. Оказалось, что жизнь на Урале немного полегче, в смысле товаров побольше, но зато у нас воздух почище ну и так далее…
14 сентября ранним утром ровно через 54 часа «Сибиряк» прибыл на Ярославский вокзал столицы Советского Союза города-героя Москвы. Не испытываемое раннее чувство какого-то восторга и эйфории окрыляло меня и заставляло немного ошалело пялится по сторонам. Типичная картина наивного простака-провинциала, жертва для всяческих мошенников, такого можно брать голыми руками. Слава Богу, мне повезло, и ни с какими шулерами я не сталкивался и никто ни голыми, ни руками в рукавицах меня не брал. Впервые зашел в метро и сразу наменял пятаков на целый рубль. Как же, планы то у меня наполеоновские и то хочется посмотреть и это. Но перво-наперво билеты в солнечный Ереван. А для этого надо проехать до Курского вокзала, именно оттуда отправляются поезда на Кавказ.
Вот с билетами оказалось далеко не просто. Бархатный сезон был в разгаре. Поезда южного направления берутся штурмом. Билет можно купить только если кто-то вернет в кассу. У меня ума то не хватило, что мой билет надо компостировать и доплачивать за плацкарту и я попробовал сначала сразу сесть в ближайший отходящий поезд. Это был фирменный поезд «Дружба». Естественно, что в нем общих вагонов не было. Тут мне проводник все толково разъяснил, что мне предстоит сражаться за место под вагонным солнцем в общей очереди за билетами. Это меня весьма удручило и огорчило. Все-таки провести день в духоте и толчее очереди за билетами не очень заманчивая перспектива. Но поскольку выбора не предусматривалось, пришлось топать искать кассу. Рюкзак свой сдал в камеру хранения. Мне повезло в том, что вскоре кассир вывесил объявление, что на сегодня билетов больше не будет. Так что, я маялся в очереди всего то около часа.
Куда отравляется человек, впервые попавший в Москву? Ну куда-куда, ясно дело на Красную Площадь. Как же быть в Москве и не увидеть? Так что я не стал оригинальничать, сел в метро и, доехав до станции «Площадь революции», спустился на самую главную площадь страны. По дороге приобрел карту Москвы и схему московского метро. В дальнейшем только метро я и пользовался, кроме тех случаев конечно, когда ножками ходил.
К этому времени первый восторг уже прошел. На смену ему пришло острое чувство голода… Все вокруг было знакомо по совсем не давно сданному курсу истории архитектуры. Мавзолей, Спасская башня, Василий Блаженный, ГУМ, Исторический музей. Очередь перед Мавзолеем восторга не вызывала, и практически сразу я решил, что мумию я смотреть не пойду. К тому же чувства гармоничности само здание Щусева не рождало, скорее наоборот, ассоциации у меня возникали скорее с восточными деспотиями. Что-то из ряда зиккуратов, пирамид и прочего творческого наследия рабовладельческого общества.
Прогулялся по площади, зашел в Кремль. Кремль – историческое ядро Москвы; уникальный историко-художественный ансамбль мирового значения. Ныне самая древняя постройка - сохранившиеся фрагменты церкви Рождества (1393 - 94). Стены соединяют 19 башен; самая высокая - Троицкая, 76,35 м, высота со звездой 80 м; на главной башне Кремля (Спасской) - часы с боем (куранты); на Спасской, Никольской, Троицкой, Боровицкой и Водовзводной башнях установлены (1935 - 37) пятиконечные рубиновые звёзды. Центр московского Кремля - Соборная площадь с Успенским собором, который был главным собором Русского государства, усыпальницей митрополитов и патриархов, местом коронаций и венчаний великих князей, затем царей и императоров. Вот так вот осмотрел я все эти чудеса русского зодчества, вспоминая лекции незабвенной нашей Вольской Ларисы Константиновны. Меж тем голод становился уже просто непереносимым, а на территории Кремля само собой ничего съедобного не предлагали. Через Боровицкие ворота покинул я славную крепость-музей и по улице Знаменке поднялся к Арбату. Вот тут уже началась человеческая жизнь. Мороженое, пирожки с повидлом, мясом, печенкой, булочные с кафетериями, где за 50 копеек вполне можно было перекусить. Начал с мороженого, здесь не то, что в Новосибирске, продают сразу 4-5 сортов! Можно выбрать. Я выбрал самое большое и дорогое «Лакомку» за 28 копеек.
Ты течешь как река, странное название
И прозрачен асфальт как в реке вода
Ах, Арбат мой Арбат, ты мое призвание
Никогда до конца не пройти тебя
(Окуджава)
Так я начал свое знакомство с Арбатом, знакомым и близким мне по окуджавиным песенкам. Конечно же, это был совсем не тот Арбат, романтический и таинственный. Конечно же, это простая улица, застроенная невысокими особнячками в классическом стиле. Да, многие из них отмечены памятными досками, многие известны из литературы, но внешне-то ничего особенного, не впечатляет. Так разглядывая все это обшарпанное благолепие и заглядывая в магазинчики, я добрел до Садового кольца. Справа показались небоскребы Нового Арбата знаменитая посохинская «Вставная челюсть Москвы». Ноги понесли меня в ту сторону. Тем более, что призывно блестел блестящий глобус аэрофлотовского офиса. Огромная магистраль с бешено мчащимися авто повергла меня в некоторое замешательство. Новосибирск - город тоже не маленький, но в такие минуты явственно чувствуется его провинциальность и глубинность. Особенно в первый раз.
Перейдя по подземному переходу на противоположную сторону, наткнулся на огромный книжный магазин, в котором и завис до самого его закрытия. Без трофея не ушел, разжился книжкой про творчество Алвара Аалто, знаменитого финского архитектора. Выйдя в восьмом часу из магазина, понял, что на сегодня прогулку пора заканчивать, так как магазины, выставочные залы и музеи закрылись. По Воздвиженке спустился на Моховую, далее мимо Моссовета, Большого театра, Метрополя, по Маросейке и Покровке вышел к своей резиденции - Курскому вокзалу. На улице стемнело, близилась ночь.
Я приступил к исследованию вокзала. Обнаружил душевые, в которых можно было помыться всего за 30 копеек, пару буфетов с таким расписанием, что позволяет поесть в любое время суток. Жаль, что репертуар этих буфетов был весьма беден – вареные яйца, бутерброды с сыром, какие-то вечно черствые булки и мерзкий кофе. С удовольствием помылся в душе, подкрепился купленной на Арбате булкой, отнес все, что только можно в камеру хранения и стал искать себе место, чтобы предаться сну. Народу накопилось довольно много, но все-таки мне удалось найти местечко в зале ожидания. Несмотря на усталость, а может и благодаря ей, сон не шел ко мне долго, да и сиденье были не очень удобны для спанья. Так что спал я, а вернее дремал, часа четыре в общей сложности. Поэтому чуть первые лучи солнца озарили стены столицы, я оставил опостылевший вокзал.
Поскольку до открытия касс было еще около трех часов, я просто отправился бродить по утренней Москве.
Солнце красит нежным светом
Стены древнего кремля.
Просыпается с рассветом
Вся Советская земля
Вот это было одно из самых приятных воспоминаний о путешествии. Громады высоток гостиницы «Ленинградская» и на Котельнической набережной, проступающие сквозь утренний туман, теряющиеся своими шпилями в низких утренних облаках. Пустые еще проспекты без автомобилей и пешеходов. Шорох дворницких метел и странная тишина утренних магистралей. С тех пор и по сию пору моим любимым время провождением в Москве стало блуждание по ее проспектам, улицам, улочкам и переулкам.В семь начали открываться первые булочные. Чашечка сладкого кофе с теплой свежей булкой придали мне требуемой бодрости. В девять я уже подходил к кассам Курского вокзала. Мда… Надо было подойти хотя бы на полчаса раньше. Перед окошком уже выстроилась внушительная очередь. Что ж, решил я, буду стоять до последней надежды. Народ в утренние часы был еще свеж и бодр, поэтому довольно приветлив и дружелюбен. Это после пары-тройки часов в духоте, и с потерянной надеждой, этот же народ становится способен на любые эксцессы, вплоть до членовредительства.
Сегодня же мне очень повезло, часа через полтора я уже протягивал свои 32 рубля в окошко. Кассирша неторопливо и со значением, присущим для людей этой профессии, заполняла мне проездной документ. Я наконец-то получил право проезда на боковой верхней полке в поезде «Дружба» Москва-Ереван, отбывающего назавтра в половине двенадцатого ночи. Таким образом, мне предстояло провести целых два дня в Москве и сделать это следовало с максимальной пользой. Ведь я еще не успел посетить ни одного музея, не видел всех причуд Московского метрополитена, не был в знаменитых Сандунах, не плавал в бассейне Москва и много чего еще хотелось мне посмотреть. Но нельзя объять необъятное…
Начать я решил с музея изобразительных искусств им. Пушкина. Сказано – сделано, я спускаюсь в метро, доезжаю по кольцевой до Комсомольской, там пересаживаюсь до Кропоткинской. Вот и Волхонка, вот и знаменитое здание музея, вот и хвост сумасшедшей очереди желающих приобщиться к шедеврам Австрийской графики. Но этих-то очередей я не боюсь. Ведь у меня есть замечательный документ! Студенческий билет, подтверждающий тот факт, что я учусь на архитектурном факультете в Новосибирском инженерно-строительном институте. Сей документ позволяет, не только без очереди проникать на всяческие выставки, но и проникать туда почти бесплатно, за символические 10 копеек. Конечно, была очередь и из владельцев подобных билетов, но это уже было полной ерундой.
Минут через 20 я уже расхаживал среди Великих Полотен Великих Мастеров. В руках у меня была записная книжка, в которую я для чего-то писал названия картин и фамилии художников. Совершенно не помню, что меня подвигло на сие совершенно бессмысленное действие. Скорее всего, это делалось для того, чтобы придать видимость осмысленности этого трехчасового похода. В то время я еще не дошел до мысли о том, что нельзя объять необъятное, и что после часа среди картин и скульптур все они превращаются в пестрый калейдоскоп, который не оставляет уже ничего кроме усталости. Набродившись до полной потери чувства реальности и состояния распухшей головы, я покинул святые стены и вывалился на Гоголевский бульвар.
Плюхнувшись на скамейку в тени осенних лип, я предался нелегкому выбору – попробовать проникнуть в знаменитый открытый бассейн «Москва», построенный на фундаменте сначала «Христа спасителя», потом Дворца Советов (предтеча нынешних аквапарков). Или дойти до Сандуновских бань и предаться разврату парилки с пивом. Поскольку я не был уверен, что мне удастся проникнуть в бассейн без медицинской справки, то выбор был сделан в пользу бани. И через полчаса я уже развешивал свои одежды на плечики в общем отделении первого разряда Сандунов, прославленных пером Гиляровского.
Надо сказать, что мраморные скамьи, изразцовые печи, облака ядреного пара, произвели на меня не меньшее впечатление, чем музей имени Пушкина. К тому же бутылочка «Рижского темного» и бутерброд с колбасой привели меня вообще в состояние полной прострации. Так бы и сидел в простыне и с бутылкой пива в руке. Но через пару часов проснулось здоровое чувство голода. Бороться с ним можно только одним способом – надо найти какую-нибудь едальню. А от своих друзей проходивших практику в Москве в прошлом году я знал, что в МАрхИ есть очень хорошая столовая (что не маловажно, дешевая). Так оно и оказалось. За смешные 30 копеек, я взял тарелку борща, картошку со свиной поджаркой, да еще и компот. Дальше я уже шел осоловелый от еды, довольный московской жизнью и собой. По большому счету мне было все равно куда идти. А поскольку проще всего идти сверху вниз, то и пришел я снова на площадь Дзержинского. Вечер прошел в бесцельных блужданиях по Чистопрудным переулкам, а ночь опять на Курском.
В этот раз взял с собой в ночь Алвара Аалто и благодаря ему познакомился с Серегой из Волгограда, тоже путешествующий студент-архитектор, но только двигается на север в Карелию, так и сидели трепались пару часов о жизни студенческой в провинции Российской. Как всегда им в Европе легче и проще добираться до всего. Не то, что из шах глубин азиатской тайги.
Следующее утро встретило нас солнышком и не по сентябрьски теплым ветерком. Сергей уехал на семичасовом поезде в Петрозаводск, а я стал дожидаться открытия Третьяковки, еще один пункт обязательный для посещения. Доехал до Павелецкой, пересел на радиальную и вышел на Третьяковской. И вот тут слегка плутанул. Вышел не с той стороны, где расположен Лаврушинский переулок. Иду, иду, ну что ты будешь делать, нету нужного переулка. Спрашиваю какого-то дедушку, где же тут знаменитая на весь мир Третьяковская галерея? Дедок радостно машет мне рукою, показывая в противоположном направлении. Пришлось возвращаться. Есть все-таки у метро один недостаток – трудно бывает сориентироваться, выбравшись на свет Божий, а куда все-таки двигать дальше.
Ну да ладно, вот и Третьяковка. Опять долгие блуждания по бесконечным залам увешанным сонмом полотен. Было приятно узнавать знакомые по курсу «Истории искусств», остальные сливались в сплошной пестрый поток. Лишь в одном месте меня все-таки пробрало. В зале современного искусства, при входе внезапно открывается вид на картину Марка Шагала «Влюбленные над городом». Ощущение полета, напоминало сновидение, тем более что домики на полотне вполне походили на закаменский район Новосибирска. Погружаясь в мир маленьких домиков и покосившихся заборов, однажды ловишь себя на мысли, что начинаешь жить в шагаловском Витебске — городе, которого никогда не знал и никогда не узнаешь. Потому, что это и не Витебск и не Новосиб, это нечто родное, оставленное в прошлом.
Утомившись от разглядывания великих полотен, оставшуюся часть дня решил посвятить исследованию архитектуры Москвы конца семидесятых годов ХХ века. В моем представлении это было, во-первых «книжка» СЭВа, Белый Дом, гостиница «Космос» («полстакана»), спорткомплекс «Олимпийский» на проспекте Мира, чего-то еще, чего за давностью лет не помню. Памятуя о том, что нельзя объять необъятное, я опять загрузился в подземку и подался на Пресню. Вышел на «Краснопресненской», перед носом был Московский зоопарк – мечта детства. Но архитектура для меня была важнее, поэтому пресекаем соблазны и повернувшись спиной к детским грезам мимо высотки на площади Восстания спускаюсь по Конюшковской к Москва реке, к Новоарбатскому мосту. Справа от меня остается здание Верховного Совета РСФСР, а слева гордо сияет в лучах осеннего солнца небоскреб СЭВа. Форсирую Москва-реку и вдруг замечаю на съезде с моста надпись «Столовая». Ура, это то, что надо усталому путнику.
Такая попалась замечательная столовка, что память о ней я пронес через годы. Конечно не такая дешевая как в МАрхИ, но и выбор эксклюзивный. Я взял уху из стерляди, салат из помидоров, курицу с картошкой, наелся так что тяжело стало двигаться. Немного передохнул и снова в путь. По Кутузовскому проспекту мимо гостиницы «Украина» к Триумфальной арке и далее в сторону станции метро «Кутузовская» К этому времени, я уже устал бродить, захотел «домой» на Курский вокзал. Поэтому купил газетку с кроссвордами и поехал. Оставшиеся часы до поезда провел сидя в зале ожидания и предаваясь тупейшему из возможных занятий – разгадыванию кроссвордов. Зато время убивает хорошо.
Ну, вот и поезд «Дружба», вот и моя полка-боковушка. Сразу плачу проводнице рубль за белье, расстилаюсь и через полчаса уже сплю под монотонный стук колес.
Поезд «Дружба» Москва – Ереван, Семейство Альберта.
Проснувшись утром, увидел, что соседи у меня – колоритное армянское семейство. Пожилая степенная толстуха и девушка немного постарше меня (да и то это казалось из-за того, что она не спускала с рук двухлетнего карапуза по имени Арам). Даже моему неопытному в таких вопросах глазу было понятно, что это свекровь с невесткой ездили в Москву в гости к родственникам и сейчас возвращаются на родину. Бабуся, звали ее Аревик, оказалась довольно разговорчивой. Оказалось, что она в Ереване живет со старшим сыном Альбертом, а дочка Шушан вышла замуж и живет во Франции, что пять лет назад ее муж умер и она переехала из деревни к Альбертику. Невестку звали простым русским именем – Наташа. Она больше молчала. Не красавица мягко говоря, но армянки наверное красавицами и не бывают, по крайней мере мне ни одной не попадалось. Да, это и не важно. Я тоже рассказал им про свои похождения и про желание порисовать армянские памятники истории и природы. Их это очень заинтересовало, и я даже достал из рюкзака этюдник с кисточками и красками и продемонстрировал как выдвигаются у него ножки и как устанавливается лист бумаги для акварели. Женщины очень прониклись возможностью помочь «странствующему архитектору». Немного поговорив с невесткой по-армянски, старшая предложила остановиться у них дома и порисовать недельку Ереван, Арарат, Эчмиадзин. Я очень обрадовался подобному повороту событий, потому как совершенно не представлял, куда буду вписываться, а тут все само решилось. Верхние полки занимали какие-то молчаливые субъекты, славянской наружности, которые не участвовали в наших разговорах, да и вечером в Шахтах вышли. Нижнюю боковую полку занимал молодой грузин по имени Зураб, из Зугдиди. Услышав, что армянки зазвали меня к себе в гости, он тоже начал активно меня уговаривать, соблазняя большим садом, домашними винами и другими красотами старинного картвельского поселения. Так они всю дорогу и спорили, кто из народов гостеприимнее армяне или грузины.
Поезд между тем стучал своими колесами по Великой Русской равнине. А поскольку ехали на юг, то перроны станций ломились от яблок всяких сортов. Выйдя купить что-нибудь к обеду, я взял на рубль ведро яблок. Устроил такую себе яблочную диету. Поскольку яблоки я люблю, мне это было не в тягость. Пока суд да дело, ночью проехали Ростов, а утром уже катили по Черноморскому побережью, любовались маринистскими пейзажами. Жуть как хотелось сбегать искупаться в виднеющемся неподалеку бирюзовом Черном море. На перроне уже продавались типичные кавказские сладости – вяленая мушмула, изюм, свежий инжир и тому подобное. Почему-то, по побережью поезд тащился довольно долго только поздно вечером мы простились с Зурабом, он оставил мне свой адрес и растворился в темноте своего Зугдиди. Ночью миновали Тбилиси, а утром где-то в десятом часу прибыли в Ереван.
Проснувшись утром, увидел, что соседи у меня – колоритное армянское семейство. Пожилая степенная толстуха и девушка немного постарше меня (да и то это казалось из-за того, что она не спускала с рук двухлетнего карапуза по имени Арам). Даже моему неопытному в таких вопросах глазу было понятно, что это свекровь с невесткой ездили в Москву в гости к родственникам и сейчас возвращаются на родину. Бабуся, звали ее Аревик, оказалась довольно разговорчивой. Оказалось, что она в Ереване живет со старшим сыном Альбертом, а дочка Шушан вышла замуж и живет во Франции, что пять лет назад ее муж умер и она переехала из деревни к Альбертику. Невестку звали простым русским именем – Наташа. Она больше молчала. Не красавица мягко говоря, но армянки наверное красавицами и не бывают, по крайней мере мне ни одной не попадалось. Да, это и не важно. Я тоже рассказал им про свои похождения и про желание порисовать армянские памятники истории и природы. Их это очень заинтересовало, и я даже достал из рюкзака этюдник с кисточками и красками и продемонстрировал как выдвигаются у него ножки и как устанавливается лист бумаги для акварели. Женщины очень прониклись возможностью помочь «странствующему архитектору». Немного поговорив с невесткой по-армянски, старшая предложила остановиться у них дома и порисовать недельку Ереван, Арарат, Эчмиадзин. Я очень обрадовался подобному повороту событий, потому как совершенно не представлял, куда буду вписываться, а тут все само решилось. Верхние полки занимали какие-то молчаливые субъекты, славянской наружности, которые не участвовали в наших разговорах, да и вечером в Шахтах вышли. Нижнюю боковую полку занимал молодой грузин по имени Зураб, из Зугдиди. Услышав, что армянки зазвали меня к себе в гости, он тоже начал активно меня уговаривать, соблазняя большим садом, домашними винами и другими красотами старинного картвельского поселения. Так они всю дорогу и спорили, кто из народов гостеприимнее армяне или грузины.
Поезд между тем стучал своими колесами по Великой Русской равнине. А поскольку ехали на юг, то перроны станций ломились от яблок всяких сортов. Выйдя купить что-нибудь к обеду, я взял на рубль ведро яблок. Устроил такую себе яблочную диету. Поскольку яблоки я люблю, мне это было не в тягость. Пока суд да дело, ночью проехали Ростов, а утром уже катили по Черноморскому побережью, любовались маринистскими пейзажами. Жуть как хотелось сбегать искупаться в виднеющемся неподалеку бирюзовом Черном море. На перроне уже продавались типичные кавказские сладости – вяленая мушмула, изюм, свежий инжир и тому подобное. Почему-то, по побережью поезд тащился довольно долго только поздно вечером мы простились с Зурабом, он оставил мне свой адрес и растворился в темноте своего Зугдиди. Ночью миновали Тбилиси, а утром где-то в десятом часу прибыли в Ереван.
На перроне мои попутчицы направились к толстому, носатому и лысоватому мужику лет тридцати, который и оказался Альберт. Я же, первым знакомиться не стал, ограничившись помощью в переноске чемоданов. Но Аревик уже рассказывала про меня по-русски, чтобы мне было понятно. Альберт доброжелательно протянул руку для рукопожатия. Официальная часть, таким образом, закончилась, и мы забрались в потрепанный «Москвич-412». Дорога к их жилищу пролегала через центр Еревана. Голова моя устала вертеться туда-сюда, не успевая реагировать на доброжелательные советы «а вот пасматры туда, а вот пасматры суда, туда-суда сматры…». Понятно, что я не много чего запомнил от этого проезда.
Через полчаса Альберт привез нас к дому. Обычная панельная пятиэтажка на ул Комитаса, рядом с Ереванским часовым заводом, из простых железобетонных панелей, только палисадник вызывал восторг. Скамейки перед входом в подъезд стояли под пологом из виноградной лозы, причем гроздья уже зрелого винограда виднелись среди зелени листьев. Солнечные лучи звездами играли в кружевах виноградных листьев и создавали праздничное настроение. Мы дружно поднялись на третий этаж. Семейство Альберта занимало обычную трехкомнатную хрущовку. Единственным отличием от наших северных квартир было присутствие широкой (более двух метров) лоджии увитой всякими ползучими растениями. Арамчик уже к этому времени успел уснуть. А мы сели за стол пить чай с дороги. Я в их разговоры не встревал. Да и говорили они по-армянски. Ужасно не терпелось, наконец, выйти в город. Наконец завтрак был закончен. Я поднялся из-за стола и сообщил, что собираюсь ехать в город. На что Альберт предложил отвезти меня прямо в центр. Пришлось брать этюдник и папку с бумагой. Правда, ему пришлось заехать на автобазу, где он работал, и простоять там целый час. Так что, я наверняка быстрее оказался бы в городе, если бы добирался своим ходом. Но положение гостя обязывает, ноблес, понимаешь, оближ.
Долго ли коротко ли, вот и центр самого старого города на территории Советского Союза. В 1968 году Армения отпраздновала 2750 годовщину основания крепости Эребуни, на месте которой в наше время расположился стольный град всея Армения. Эребуни была одной из крепостей древней цивилизации Урарту. Альберт высадил меня как раз перед зданием оперного театра рядом с пересечением двух главных магистралей города – проспекта Ленина и проспекта Саят-Нова. Этот театр является одним из многих монументальных сооружений построенных в конце тридцатых годов в СССР, поэтому его можно назвать братом нашего новосибирского театра оперы и балета
Массивное сооружение известного мне по лекциям истории советской архитектуры не произвело на меня сильного впечатления. Однозначно, наш Оперный - лучше! Сразу над театром буквально в небе висел заснеженный Арарат. Вот это по настоящему впечатляющая картина.
Однако сквер за театром был тоже весьма хорош. Густая тень старых платанов придает теплоту и уют этой части Еревана. Сквер украшают очень камерные памятники деятелям культуры Армении художнику Сарьяну, композитору Комитасу и автору проекта театра и генплана Еревана архитектору Таманяну.
Определив по карте, где находится первая виденная мной из окошка Альбертова москвича, церквушка, я направился в ее сторону прямо по проспекту Ленина.
Улицы Еревана были по-осеннему наполнены фруктами. Буквально на каждом углу продавали виноград, персики, груши и прочие радости местных садов и огородов. Я с удовольствием принялся поедать персики, которых купил на рубль у одного из лотков. Что еще запомнилось очень хорошо – это очень вкусная вода в уличных питьевых фонтанчиках. Как потом Альберт мне рассказал, вода в фонтанчики подается прямо из родников. Таких фонтанчиков в городе очень много.Так постепенно я дошел до реки Раздан, на левом берегу которого стояла замеченная мной церковь. Я обошел ее со всех сторон.
то был новодел конца прошлого века, но на фундаменте и с сохранением внешнего вида древней церкви Святого Саркиса входившей в состав крупного монастырского комплекса Дзорагюхе. Осмотрев ее, я отравился в поисках точки обзора, с которой можно было бы запечатлеть сооружение наиболее выигрышно. Такое место нашлось почти на самом берегу реки. Я раскинул свой треножник, набрал разданской воды в прихваченную мной еще из дому пол-литровую банку и погрузился в процесс. Карандашный набросок, небольшая медитация и медленное чувственное нанесение акварели на мокрый лист бумаги. Как всегда, для меня оказался важен не результат, а то удовольствие, которое получаешь от самого процесса созерцания смешивания цветов и оттенков их взаимопроникновение их перетекание в замысловатом диффузном узоре. Уфф… Так незаметно пробежало часа два или три. Из состояния некоторой прострации меня вывел какой-то гражданин. Он не поленился спустится с мостовой, чтобы полюбопытствовать чего это я тут делаю.
- Спасибо, дорогой товарищ, - отвечаю ему в тон, - я первый день в вашем красивом городе, мало еще что знаю, а эта церковь мне тоже нравится. Можно я буду ее дальше рисовать?
- Рысуй, конешна, што мне жалко, да? Только в Шаар обязательно съезди.
Почти как в Барселоне.
Я пересек площадь и по улице Абовяна почапал в старинный район Шаар. Первой на моем пути оказалась замечательная по своей таинственности и мрачной красоте, облицованная розовым туфом церковь Св. Зоравор. Как следовало из мемориальной доски ранее на ее месте находилась гробница-часовня Святого Апостола Анании. Позднее жителями города здесь был сооружен целый монастырский комплекс, но разрушительное землетрясение 1679 года не пощадило его. Нынешняя церковь Св. Зоравор построена на том же месте уже в 1693 году на пожертвования состоятельного ереванца Ходжи Паноса. После долгих лет использования в различных целях в годы Советской власти, церковь Св. Зоравор несколько лет назад вновь вернули верующим. При поддержке Католикоса церковь подверглась фундаментальной реконструкции. Были восстановлены полуразрушенные стены, крыша, построена галерея для хора. Несмотря на усталость, я тут же рассупонился, развернул этюдник и уже при свете заходящего солнца очень быстро буквально за полчаса намалевал вполне сносную акварельку. Совершенно не обращая внимания на комментарии многочисленных любителей живописи.
Вот высохла бумага, и почти село солнце. Пора и «домой». Как все-таки хорошо, что Ереван город совсем небольшой и простой по генплану. Буквально первый же троллейбус довез меня до улицы Комитаса. Пребывая в некотором возбуждении по случаю первого дня в совершенно незнакомой стране, я совсем упустил из виду, что надо бы мне чего-нибудь купить к столу. Молодой ишшо, ума то нету.
Едва переступив через порог, я попал под град вопросов. Особенно семейство интересовалось моими акварелями. Пришлось демонстрировать. Сам я был весьма разочарован своими «творениями» - жуткий примитив. Однако мои хозяева уважительно цокали языками, качали головами и всячески выражали мне свое восхищение. Потом позвали соседей. Я, по глупости, пытался отнекиваться, на что мне было категорически заявлено:
- Зачем хозяев обижаешь, ты гость, первый день у нас. Щас кушать будем, коньяк «Арарат» знаешь? Не знаешь? Как так не знаешь? Пробовать будешь, хвалить будешь. Давай садись беседовать будем. Аревик притащила к столу всяких овощей, жареной баранины и кавказское застолье потекло своим чередом. Мне даже неловко стало. Первый тост был провозглашен за наше благополучное прибытие, наполнившее сердца наших хозяев и их домочадцев радостью, что они обрели нового уважаемого друга из далекой и холодной Сибири. Так слово за слово, тост за тостом и все стало вообще прекрасно. Альберт рассказывал, как он служил в армии в России на Урале. Как его приятель тоже армянин нашел там себе жену.
- Вот уже десат лэт жывут – он черный, она бэлый совсэм, да. И хорошо живут, панимаешь, двое детэй у них.
Так за разговором и полночь наступила. Я уже сидел и клевал носом, засыпая просто на ходу. Заметив это, гости вежливо откланялись. Мне был постелен топчан на балконе, я помылся в душе и едва приняв горизонтальное положение, уснул без задних ног. Так закончился мой первый день на земле гостеприимной Армении.
- Ты бы прошел десяток шагов вон за тот дом там действительно достойный объект для живописи – сказал мне Ашот, явно намекая на церковь Св. Ованеса, - Рисовать в Армении минарет, крайне глупо. Для этого надо ночь потратить и доехать до Баку. Там этого добра навалом.
- Ты прав, конечно, но я первый раз вижу минарет, и поэтому отвлекся от своего пути, а в Баку я как раз собираюсь дня через три.
- Ты мне нравишься, я ведь и сам где-то рисующий архитектор, давай завтра утром я тебе покажу Эчмиадзин, завтра там праздник Святого Хачкара (Креста).
- Ну, давай.
- Давай тогда в 10 я тебя буду ждать возле входа в театр. Идет?
- Договорились.
Так я разжился экскурсоводом. Между тем акварелька моя высохла, я отправился на поиски церкви Ованеса. Тем более, что Ашот довольно точно указал направление. Церковь Св. Ованнеса-Мкртыч была построена в 1710 году на высотах Конда, на месте разрушенной от землетрясения церкви V века (и под этой датой упоминается на карте города). Церковь принадлежит к типу трехнефных базилик с молельным залом и главным алтарями двумя ризницами по обеим сторонам на восточной стороне. На удивление здание церкви утопало в зелени кустов, что создавало совершенно необычное не свойственное для Армении ощущение светлого праздника, тем более что стены церкви сложены из красного туфа, ярко светящегося в лучах западного солнца. Перед церковью уже стоял этюдник и какой-то мальчик лет 12 что-то бодро изображал кистями по холсту, приплясывая от творческого возбуждения. Он работал маслом. Я украдкой заглянул ему через плечо. В духе примитивизма открытый цвет, экспрессия. Дите – что с него взять, подумал я. Мне пришлось долго прицеливаться, чтобы найти хорошее место и все-таки я его нашел, забравшись в дебри кустов. Имея ввиду. что у меня еще намечены мероприятия, я решил сделать эскиз не более чем за полчаса. Поэтому начал работать просто без карандаша «по мокрому», крупными цветовыми пятнами.
Только я прорисовал светлые участки, как рядом появился весьма странный тип, который сначала высматривал что-то у меня на листе, а потом начал давать мне рекомендации как правильно рисовать, что такое акварель и живопись вообще, чем она отличается от фотографии и далее все в том же духе. Был ужасно назойлив. Вступать в пререкания мне не хотелось, поэтому я отмалчивался, тем боле непосредственно ко мне он не обращался. Но, тем не менее, слушать его было неприятно. Каждый может художника обидеть. Поэтому через пять минут такого занудства я решил закруглиться и стал собирать свои инструменты. Мужик видя такое дело отошел к мальчонке. Ну, думаю, сейчас ему тоже достанется. Ан нет. Он спокойно и с явной похвалой в голосе начал с ним беседовать. Папаша – догадался я.
Далее мой путь лежал к знаменитому зданию Матенадарана. Опять благодарю судьбу, что Ереван – город небольшой, особенно его старая часть и все интересные места находятся в пешеходной доступности.
На рынок я попал буквально перед самым закрытием. В честь окончания торгового дня цены были вообще смешные виноград по 20 копеек, персики по 30 копеек за килограмм и все остальное тоже в том же ключе. Но фруктов я сегодня уже наелся, хотелось чего-нибудь основательного. Поэтому я пошел на запах жареного мяса. Естественно это были шашлыки, и с голодухи я купил сразу два и большую лепешку с бутылочкой пива все мне обошлось в полтора рубля. Дороговато конечно, по сравнению со всем остальным, но весьма вкусно. Закончив с трапезой я купил еще четыре бутылочки пива и отправился «домой».
В этот вечер Альберт начал учить меня армянскому языку. Под пиво я записывал самые простые фразы и слова:
- парев – привет;
- цедусутюн – пока;
- аво – да;
- вотч – нет;
- шенорхагал – спасибо;
- лав – хорошо;
- вад – плохо
ну и так далее.
Ашот показывает Эчмиадзин – праздник Св. Креста – Ереванская баня
Утром, подкрепившись армянской простоквашей которая называется «мацун» и лавашем, отправился на встречу с новым своим знакомым. Ашот уже сидел перед входом в театр.
- Парев, говорю я ему.
- Привет, ты что армянский знаешь?
- Ну конечно, отвечаю, два года учил по этикеткам на обувных коробках, типа шутка.
- А, понятно, ну поехали. У меня как раз друзья в Эчмиадзин едут, для тебя тоже место найдется. Последние слова он произнес с легким сомнением, увидев мой этюдник и папку для бумаги.
Изрядно помятая «копейка» грязно-серого цвета была уже заполнена молодыми носатыми чернявыми мужиками, поэтому этюдник пришлось совать в багажник, а самому втискиваться на заднее сиденье четвертым. Хорошо, что я достаточно компактен, а ехать оказалось не так уж и далеко. Эчмиадзин расположен всего в 20 километрах от Еревана в направлении к турецкой границе. Новые знакомые расспрашивают меня, когда приехал, что уже успел посмотреть, где остановился. Я подробно рассказываю, особо акцентируя на армянском гостеприимстве. Попутчики довольны моей небольшой лестью. Они оказываются знатными краеведами и подробно всю дорогу рассказывают мне историю Армении и армянского народа.
Что Армения очень древняя страна об этом я и раньше подозревал, потому и приехал. А вот что поселения обнаруженные здесь археологи относят к III тысячелетию до нашей эры, а государство Урарту, от которого ведут отсчет армянские историки началось в IX веке до н.э. было для меня в новинку. Урарты не вынесли тягот войны с великой Ассирийской империей и утратили государственность к VI веку до н.э. К этому времени относят формирование армянского народа на территории подчиненной персидской державе Ахеменидов. Только в 189 г. до н.э. царь Арташес провозгласил создание Великой Армении (с «великой» он пожалуй погорячился). Его имя носит современный город на границе с Турцией – Арташат. Его преемнику Тиграну II в войне с Парфянским царством удалось расширить границы Армении до Средиземного моря, правда не надолго. Уже через 30 лет независимость была утрачена под ударами римских легионов Лукулла и Помпея.
Из-за противоборства двух империй Парфянской и Римской армянскому царю Трдату удалось на какое-то время восстановить независимость, но опять-таки не надолго. Парфия и Рим помирились, поделив Армению пополам. Столицей римской части стал город Вагаршапат, который с 1945 года носит название Эчмиадзин. Туда мы и ехали.
В 301 году при царе Трдате III произошло важнейшее событие армянской истории - было принято христианство, ставшее государственной религией. Резиденция главы армянской Грегорианской церкви размещается в Вагаршапате и остается в нем до нашего времени. В это же время происходит ослабление Римской империи, ей уже не до далекой восточной провинции. Этим пользуются персы и после тридцатилетней войны страна была поглощена Сасанидской державой. Независимость была утрачена почти на 1000 лет. Но в начале V века в Армении произошло событие величайшей важности - гениальным Месропом Маштоцом была создана армянская письменность. Благодаря этому, а также единой религии, вере в Господа Нашего Иисуса Христа армянский народ сохранил в этот тяжелый период себя и свою культуру.
Государственность удалось восстановить только в девятом веке царю Баграту, сыгравшему на противоречиях между Византией и Халифатом. Правда, единого царства не получилось. Феодальная раздробленность, туды ее в качель. Начиная со второй половины XII века, несмотря на тяжелую войну с турками-сельджуками наступает новый подъем страны. Армяне утверждаются на юге Малой Азии, основывая Киликийское армянское княжество. Они ценой почти вековой упорной и кровопролитной борьбы, сумели укрепить его и приобрести политическую независимость. Правда, опять не на долго. Уже в XIV веке Киликия завоевана турками. Вскоре этой же участи подвергается и остальная Армения.
Все эти Баграты, Трдаты, Сардарапаты в моей голове благополучно перепутались, но об этом я говорить не стал. От памятников Армении разговор перешел на историю Кавказа. Вот тут открылась забавная картина. Армяне, несмотря на то что уже много веков находятся под иноземцами, весьма презрительно отзываются как о захватчиках (что понятно), так и о соседях то есть о грузинах и азербайджанцах. Особенно не любят азеров как они их называют, связано это скорее всего с геноцидом 1915 года, а азербайджанцы имеют много общего с турками – язык и религию в частности. А Турция для Армении – вечный враг. Тем более рассказали мне и другие интересные факты. Оказывается, что никакого Азербайджана до 1921 года не существовало. Была Бакинская губерния Каспийской области, до этого Шемаханское ханство, и государство Ширваншахов, под протекторатом Персии. Тюркский элемент возник в XVI веке, когда в Закавказье вторглись османы. На территории нынешней Азербайджанской республики всегда проживало много армян, а такие территории как Нахичевань и Карабах с прилегающими районами вообще были чисто армянскими. А сейчас с поддержкой Москвы армяне из Нахичевани вытеснены совсем, а из Карабаха активно вытесняются. И все это потому, что в Баку есть нефть, а в Армении ничего нет кроме памятников, музеев и армян.
Наша «копейка» тем временем бежала по шоссе среди унылых осенних пейзажей. Низкие и пологие предгорья Малого Кавказа были покрыты чахлой желто-коричневой растительностью, сквозь которую проглядывали каменистые проплешины. Однако всю эту унылость перекрывало фантастическое зрелище - прямо по курсу возвышался красавец Арарат. А в придорожных поселках мужики тащили черных коз для праздничного жертвоприношения. Отголоски язычества сохранились даже здесь, несмотря на почти 1 700 лет христианства.
После получасового скрюченного сидения, получаешь огромное удовольствие от простой пешей прогулки. Я, спокойным шагом, не спеша, прошел все соборы в обратном порядке. Зашел в кафедральный. Как раз там шла служба. Католикос всех армян Возген II читал проповедь. Народу было очень много, и я не стал там задерживаться, а нашел неподалеку спокойное местечко, раскинул свой треножник и приступил к живописательству.
Пообедав, зашел в музей Мартироса Сарьяна. Впечатления превзошли любые ожидания! Репродукции ни в коей мере не передают того великолепия цвета, того настроения, какое постигаешь, глядя на сами полотна. Поистине великий художник.
Я пересек площадь и по улице Абовяна почапал в старинный район Шаар. Первой на моем пути оказалась замечательная по своей таинственности и мрачной красоте, облицованная розовым туфом церковь Св. Зоравор. Как следовало из мемориальной доски ранее на ее месте находилась гробница-часовня Святого Апостола Анании. Позднее жителями города здесь был сооружен целый монастырский комплекс, но разрушительное землетрясение 1679 года не пощадило его. Нынешняя церковь Св. Зоравор построена на том же месте уже в 1693 году на пожертвования состоятельного ереванца Ходжи Паноса. После долгих лет использования в различных целях в годы Советской власти, церковь Св. Зоравор несколько лет назад вновь вернули верующим. При поддержке Католикоса церковь подверглась фундаментальной реконструкции. Были восстановлены полуразрушенные стены, крыша, построена галерея для хора. Несмотря на усталость, я тут же рассупонился, развернул этюдник и уже при свете заходящего солнца очень быстро буквально за полчаса намалевал вполне сносную акварельку. Совершенно не обращая внимания на комментарии многочисленных любителей живописи.
Вот высохла бумага, и почти село солнце. Пора и «домой». Как все-таки хорошо, что Ереван город совсем небольшой и простой по генплану. Буквально первый же троллейбус довез меня до улицы Комитаса. Пребывая в некотором возбуждении по случаю первого дня в совершенно незнакомой стране, я совсем упустил из виду, что надо бы мне чего-нибудь купить к столу. Молодой ишшо, ума то нету.
Едва переступив через порог, я попал под град вопросов. Особенно семейство интересовалось моими акварелями. Пришлось демонстрировать. Сам я был весьма разочарован своими «творениями» - жуткий примитив. Однако мои хозяева уважительно цокали языками, качали головами и всячески выражали мне свое восхищение. Потом позвали соседей. Я, по глупости, пытался отнекиваться, на что мне было категорически заявлено:
- Зачем хозяев обижаешь, ты гость, первый день у нас. Щас кушать будем, коньяк «Арарат» знаешь? Не знаешь? Как так не знаешь? Пробовать будешь, хвалить будешь. Давай садись беседовать будем. Аревик притащила к столу всяких овощей, жареной баранины и кавказское застолье потекло своим чередом. Мне даже неловко стало. Первый тост был провозглашен за наше благополучное прибытие, наполнившее сердца наших хозяев и их домочадцев радостью, что они обрели нового уважаемого друга из далекой и холодной Сибири. Так слово за слово, тост за тостом и все стало вообще прекрасно. Альберт рассказывал, как он служил в армии в России на Урале. Как его приятель тоже армянин нашел там себе жену.
- Вот уже десат лэт жывут – он черный, она бэлый совсэм, да. И хорошо живут, панимаешь, двое детэй у них.
Так за разговором и полночь наступила. Я уже сидел и клевал носом, засыпая просто на ходу. Заметив это, гости вежливо откланялись. Мне был постелен топчан на балконе, я помылся в душе и едва приняв горизонтальное положение, уснул без задних ног. Так закончился мой первый день на земле гостеприимной Армении.
Памятники Еревана и путешествие в Эчмиадзин
Музей Эребуни, памятник жертвам геноцида, личный гид Ашот, старые кварталы Еревана, Матенадаран и рынок.
"хай эс ду? хай эм ес. Вах ко цаветанем эс!" - Ты армянин? Да, я армянин. Как это прекрасно, что мы с тобой армяне!"
Альберт уехал на свой автокомбинат очень рано, поэтому, когда я проснулся где-то в половине восьмого Аревик просто предложила мне позавтракать стаканом армянского мацуна (что-то напоминающее кефир). После вчерашней попойки это оказалось очень даже кстати. Тем более что чего-то есть совсем не хотелось. Засиживаться я не стал. Планы надо было приводить в жизнь. Сегодня я собирался познакомиться с крепостью Эребуни древними останками Урарту, конечно, порисовать, а в конце зайти на рынок и осмотреть Матенадаран (музей-библиотеку). Во как! Что ж передо мною целый день.
Беру этюдник и папку с бумагой и вперед. На троллейбусе доезжаю до Вардашена, что в юго-восточном углу Еревана. В мрачном земляном холме с трудом можно было себе представить крепостные стены и башни. Мощные крепостные стены, в некоторых местах идущие в три ряда, образуя уступы на косогорах, окружали цитадель. Местами сохранившаяся высота стен позволяет предположить, что в ту далекую эпоху они достигали 12 метров. Их цокольные ряды, выложенные из камня - базальта и туфа, несли кладку из кирпича на глиняном растворе. Линии стен на всем их протяжении равномерно расчленены контрфорсами. У их подножья устроена, местами сохранившаяся, отмостка, по которой охрана обходила цитадель. Зато сам музей Урартской цивилизации очень выигрышно смотрится в своей красной туфовой облицовке. Здание порождает ассоциации с Ассирийской или Вавилонской цивилизацией.
"хай эс ду? хай эм ес. Вах ко цаветанем эс!" - Ты армянин? Да, я армянин. Как это прекрасно, что мы с тобой армяне!"
Альберт уехал на свой автокомбинат очень рано, поэтому, когда я проснулся где-то в половине восьмого Аревик просто предложила мне позавтракать стаканом армянского мацуна (что-то напоминающее кефир). После вчерашней попойки это оказалось очень даже кстати. Тем более что чего-то есть совсем не хотелось. Засиживаться я не стал. Планы надо было приводить в жизнь. Сегодня я собирался познакомиться с крепостью Эребуни древними останками Урарту, конечно, порисовать, а в конце зайти на рынок и осмотреть Матенадаран (музей-библиотеку). Во как! Что ж передо мною целый день.
Беру этюдник и папку с бумагой и вперед. На троллейбусе доезжаю до Вардашена, что в юго-восточном углу Еревана. В мрачном земляном холме с трудом можно было себе представить крепостные стены и башни. Мощные крепостные стены, в некоторых местах идущие в три ряда, образуя уступы на косогорах, окружали цитадель. Местами сохранившаяся высота стен позволяет предположить, что в ту далекую эпоху они достигали 12 метров. Их цокольные ряды, выложенные из камня - базальта и туфа, несли кладку из кирпича на глиняном растворе. Линии стен на всем их протяжении равномерно расчленены контрфорсами. У их подножья устроена, местами сохранившаяся, отмостка, по которой охрана обходила цитадель. Зато сам музей Урартской цивилизации очень выигрышно смотрится в своей красной туфовой облицовке. Здание порождает ассоциации с Ассирийской или Вавилонской цивилизацией.
В музее Эребуни собраны предметы, характеризующие жизнь цитадели, художественные вкусы и возможности её обитателей. Многочисленные бронзовые наконечники стрел различной формы, найденные застрявшими в кирпичной кладке стен, позволяют предположить их принадлежность врагам, осаждавшим крепость. Потратив на осмотр музея немногим более часа, я, было, направился в центр. Но новое открытие изменило мои планы.
Неподалеку от развалин Эребуни расположен холм Цицернакаберд.
Неподалеку от развалин Эребуни расположен холм Цицернакаберд.
огнем в память жертв турецкой резни 1915-22 годов. В этот день турецкое правительство, начало осуществление заранее спланированного геноцида армянского населения Турции, в результате которого более 1,5 миллионов человек было зверски убито, а еще примерно 2 000 000 человек были вынуждены, спасаясь бегством, навсегда покинуть свою родину. Из-за того, что Советское правительство двадцатых годов активно сотрудничало с Турцией, история этого страшного события никак не освещается в наших учебниках. Поэтому трагическая участь киликийских и смирненских армян и последующий после этого исход и зарождение диаспоры дело совершенно темное для простого советского гражданина даже интересующегося историей. А ведь по причине именно этих событий практически каждая армянская семья имеет родственников во Франции, Германии, США и многих других странах мира. Этим же объясняется крайне негативное отношение армян к туркам и азербайджанцам. Имеется в этом и некоторая доля снобизма, типа «армянская культура старше вашей на тысячу лет, поэтому вы нам в подметки не годитесь".
Сам памятник, склоненные бетонные пилоны над вечным огнем, пронзительная игла обелиска и печальная музыка Комитаса порождают очень душещипательное настроение.
Спустившись в город, снова купил персиков и большой свежеиспеченный лаваш себе на обед. Пора было приниматься и за творческую часть путешествия. Направляться в старую часть Еревана и запечатлевать древние памятники и церкви. Автобус доставил меня в целости и сохранности в район старого Еревана под названием Конд. Руководствуясь картой города, я двинулся по направлению к обозначенной на ней древней церкви Святого Ованеса Мкртыча. Стоило мне углубиться во дворы как я наткнулся на неожиданное для Армении сооружение. По среди ереванского двора возвышался облицованный изразцами минарет. Я в жизни не встречал еще ни одного мусульманского сооружения. Святой Ованес был забыт на время. Я установил этюдник и приступил к работе. Где-то через час, когда я уже заканчивал работу над этюдом, неподалеку от меня появилась странная компания. Русские парень с девушкой лет наверное 30-ти высокий худощавый армянин, который бойко и почти без акцента рассказывал им про то, что когда-то на этом месте стояла резиденция персидского наместника Эривани, а минарет единственное сооружение дожившее до наших дней от всего комплекса зданий в который входили дворец сатрапа с гаремом, мечеть и бани. Меня весьма заинтересовал рассказ и я, прервав творческий процесс, подошел к ним послушать. Ашот, так звали парня, сказал, что сейчас он не может мне помочь, поскольку обещал каким-то важным знакомым сопровождать эту парочку по городу.
Сам памятник, склоненные бетонные пилоны над вечным огнем, пронзительная игла обелиска и печальная музыка Комитаса порождают очень душещипательное настроение.
Спустившись в город, снова купил персиков и большой свежеиспеченный лаваш себе на обед. Пора было приниматься и за творческую часть путешествия. Направляться в старую часть Еревана и запечатлевать древние памятники и церкви. Автобус доставил меня в целости и сохранности в район старого Еревана под названием Конд. Руководствуясь картой города, я двинулся по направлению к обозначенной на ней древней церкви Святого Ованеса Мкртыча. Стоило мне углубиться во дворы как я наткнулся на неожиданное для Армении сооружение. По среди ереванского двора возвышался облицованный изразцами минарет. Я в жизни не встречал еще ни одного мусульманского сооружения. Святой Ованес был забыт на время. Я установил этюдник и приступил к работе. Где-то через час, когда я уже заканчивал работу над этюдом, неподалеку от меня появилась странная компания. Русские парень с девушкой лет наверное 30-ти высокий худощавый армянин, который бойко и почти без акцента рассказывал им про то, что когда-то на этом месте стояла резиденция персидского наместника Эривани, а минарет единственное сооружение дожившее до наших дней от всего комплекса зданий в который входили дворец сатрапа с гаремом, мечеть и бани. Меня весьма заинтересовал рассказ и я, прервав творческий процесс, подошел к ним послушать. Ашот, так звали парня, сказал, что сейчас он не может мне помочь, поскольку обещал каким-то важным знакомым сопровождать эту парочку по городу.
- Ты бы прошел десяток шагов вон за тот дом там действительно достойный объект для живописи – сказал мне Ашот, явно намекая на церковь Св. Ованеса, - Рисовать в Армении минарет, крайне глупо. Для этого надо ночь потратить и доехать до Баку. Там этого добра навалом.
- Ты прав, конечно, но я первый раз вижу минарет, и поэтому отвлекся от своего пути, а в Баку я как раз собираюсь дня через три.
- Ты мне нравишься, я ведь и сам где-то рисующий архитектор, давай завтра утром я тебе покажу Эчмиадзин, завтра там праздник Святого Хачкара (Креста).
- Ну, давай.
- Давай тогда в 10 я тебя буду ждать возле входа в театр. Идет?
- Договорились.
Так я разжился экскурсоводом. Между тем акварелька моя высохла, я отправился на поиски церкви Ованеса. Тем более, что Ашот довольно точно указал направление. Церковь Св. Ованнеса-Мкртыч была построена в 1710 году на высотах Конда, на месте разрушенной от землетрясения церкви V века (и под этой датой упоминается на карте города). Церковь принадлежит к типу трехнефных базилик с молельным залом и главным алтарями двумя ризницами по обеим сторонам на восточной стороне. На удивление здание церкви утопало в зелени кустов, что создавало совершенно необычное не свойственное для Армении ощущение светлого праздника, тем более что стены церкви сложены из красного туфа, ярко светящегося в лучах западного солнца. Перед церковью уже стоял этюдник и какой-то мальчик лет 12 что-то бодро изображал кистями по холсту, приплясывая от творческого возбуждения. Он работал маслом. Я украдкой заглянул ему через плечо. В духе примитивизма открытый цвет, экспрессия. Дите – что с него взять, подумал я. Мне пришлось долго прицеливаться, чтобы найти хорошее место и все-таки я его нашел, забравшись в дебри кустов. Имея ввиду. что у меня еще намечены мероприятия, я решил сделать эскиз не более чем за полчаса. Поэтому начал работать просто без карандаша «по мокрому», крупными цветовыми пятнами.
Только я прорисовал светлые участки, как рядом появился весьма странный тип, который сначала высматривал что-то у меня на листе, а потом начал давать мне рекомендации как правильно рисовать, что такое акварель и живопись вообще, чем она отличается от фотографии и далее все в том же духе. Был ужасно назойлив. Вступать в пререкания мне не хотелось, поэтому я отмалчивался, тем боле непосредственно ко мне он не обращался. Но, тем не менее, слушать его было неприятно. Каждый может художника обидеть. Поэтому через пять минут такого занудства я решил закруглиться и стал собирать свои инструменты. Мужик видя такое дело отошел к мальчонке. Ну, думаю, сейчас ему тоже достанется. Ан нет. Он спокойно и с явной похвалой в голосе начал с ним беседовать. Папаша – догадался я.
Далее мой путь лежал к знаменитому зданию Матенадарана. Опять благодарю судьбу, что Ереван – город небольшой, особенно его старая часть и все интересные места находятся в пешеходной доступности.
атенадаран - институт и хранилище древних рукописей, находится на проспекте Маштоца, в центре города Еревана. Здание выполнено в духе традиций национального зодчества XII-XIII вв. Перед зданием сооружен памятник Месропу Маштоцу - создателю армянской письменности, а также других выдающихся мыслителей древней Армении. В фондах Матенадарана сохраняются и изучаются более 16000 рукописей и их фрагментов. Большая часть рукописей имеет переплеты из кожи с тиснением, часть заключена в серебряные оклады. За сегодняшний день я уже утомился, и смотреть музейные залежи совершенно не хотелось, какими бы интересными они не казались Поэтому я присел на скамейку в скверике и немного просто посидел любуясь суровым величием здания, напоминающего фортификационное сооружение. Тут то и подкралось ко мне чувство голода. Это знак – подумалось мне. Пора идти знакомиться с ереванским рынком.
На рынок я попал буквально перед самым закрытием. В честь окончания торгового дня цены были вообще смешные виноград по 20 копеек, персики по 30 копеек за килограмм и все остальное тоже в том же ключе. Но фруктов я сегодня уже наелся, хотелось чего-нибудь основательного. Поэтому я пошел на запах жареного мяса. Естественно это были шашлыки, и с голодухи я купил сразу два и большую лепешку с бутылочкой пива все мне обошлось в полтора рубля. Дороговато конечно, по сравнению со всем остальным, но весьма вкусно. Закончив с трапезой я купил еще четыре бутылочки пива и отправился «домой».
В этот вечер Альберт начал учить меня армянскому языку. Под пиво я записывал самые простые фразы и слова:
- парев – привет;
- цедусутюн – пока;
- аво – да;
- вотч – нет;
- шенорхагал – спасибо;
- лав – хорошо;
- вад – плохо
ну и так далее.
Через какое-то время пиво начало производить свое тлетворное-снотворное действие. Глаза мои начали слипаться. Постель уже была постелена для меня на лоджии. Я и залег с превеликим удовольствием.
Ашот показывает Эчмиадзин – праздник Св. Креста – Ереванская баня
Утром, подкрепившись армянской простоквашей которая называется «мацун» и лавашем, отправился на встречу с новым своим знакомым. Ашот уже сидел перед входом в театр.
- Парев, говорю я ему.
- Привет, ты что армянский знаешь?
- Ну конечно, отвечаю, два года учил по этикеткам на обувных коробках, типа шутка.
- А, понятно, ну поехали. У меня как раз друзья в Эчмиадзин едут, для тебя тоже место найдется. Последние слова он произнес с легким сомнением, увидев мой этюдник и папку для бумаги.
Изрядно помятая «копейка» грязно-серого цвета была уже заполнена молодыми носатыми чернявыми мужиками, поэтому этюдник пришлось совать в багажник, а самому втискиваться на заднее сиденье четвертым. Хорошо, что я достаточно компактен, а ехать оказалось не так уж и далеко. Эчмиадзин расположен всего в 20 километрах от Еревана в направлении к турецкой границе. Новые знакомые расспрашивают меня, когда приехал, что уже успел посмотреть, где остановился. Я подробно рассказываю, особо акцентируя на армянском гостеприимстве. Попутчики довольны моей небольшой лестью. Они оказываются знатными краеведами и подробно всю дорогу рассказывают мне историю Армении и армянского народа.
Что Армения очень древняя страна об этом я и раньше подозревал, потому и приехал. А вот что поселения обнаруженные здесь археологи относят к III тысячелетию до нашей эры, а государство Урарту, от которого ведут отсчет армянские историки началось в IX веке до н.э. было для меня в новинку. Урарты не вынесли тягот войны с великой Ассирийской империей и утратили государственность к VI веку до н.э. К этому времени относят формирование армянского народа на территории подчиненной персидской державе Ахеменидов. Только в 189 г. до н.э. царь Арташес провозгласил создание Великой Армении (с «великой» он пожалуй погорячился). Его имя носит современный город на границе с Турцией – Арташат. Его преемнику Тиграну II в войне с Парфянским царством удалось расширить границы Армении до Средиземного моря, правда не надолго. Уже через 30 лет независимость была утрачена под ударами римских легионов Лукулла и Помпея.
Из-за противоборства двух империй Парфянской и Римской армянскому царю Трдату удалось на какое-то время восстановить независимость, но опять-таки не надолго. Парфия и Рим помирились, поделив Армению пополам. Столицей римской части стал город Вагаршапат, который с 1945 года носит название Эчмиадзин. Туда мы и ехали.
В 301 году при царе Трдате III произошло важнейшее событие армянской истории - было принято христианство, ставшее государственной религией. Резиденция главы армянской Грегорианской церкви размещается в Вагаршапате и остается в нем до нашего времени. В это же время происходит ослабление Римской империи, ей уже не до далекой восточной провинции. Этим пользуются персы и после тридцатилетней войны страна была поглощена Сасанидской державой. Независимость была утрачена почти на 1000 лет. Но в начале V века в Армении произошло событие величайшей важности - гениальным Месропом Маштоцом была создана армянская письменность. Благодаря этому, а также единой религии, вере в Господа Нашего Иисуса Христа армянский народ сохранил в этот тяжелый период себя и свою культуру.
Государственность удалось восстановить только в девятом веке царю Баграту, сыгравшему на противоречиях между Византией и Халифатом. Правда, единого царства не получилось. Феодальная раздробленность, туды ее в качель. Начиная со второй половины XII века, несмотря на тяжелую войну с турками-сельджуками наступает новый подъем страны. Армяне утверждаются на юге Малой Азии, основывая Киликийское армянское княжество. Они ценой почти вековой упорной и кровопролитной борьбы, сумели укрепить его и приобрести политическую независимость. Правда, опять не на долго. Уже в XIV веке Киликия завоевана турками. Вскоре этой же участи подвергается и остальная Армения.
В последствии ее территория была поделена меду Персией и Турцией, а в последствии и Российской империей. Армения еще раз была независимой при правительстве партии «Дашнакцютюн» в 1918 году, но уже совсем не надолго. Правда за тот краткий промежуток случилась битва при Сардарабате, когда армянским ополченцам удалось отбить турецкое наступление на Ереван. Сейчас на этом месте внушительный мемориал в ассирийском стиле, про эту страницу истории дружественного единоверного народа мне было совсем ничего не известно. Дашнаки в советской истории описывались только черным цветом.
Все эти Баграты, Трдаты, Сардарапаты в моей голове благополучно перепутались, но об этом я говорить не стал. От памятников Армении разговор перешел на историю Кавказа. Вот тут открылась забавная картина. Армяне, несмотря на то что уже много веков находятся под иноземцами, весьма презрительно отзываются как о захватчиках (что понятно), так и о соседях то есть о грузинах и азербайджанцах. Особенно не любят азеров как они их называют, связано это скорее всего с геноцидом 1915 года, а азербайджанцы имеют много общего с турками – язык и религию в частности. А Турция для Армении – вечный враг. Тем более рассказали мне и другие интересные факты. Оказывается, что никакого Азербайджана до 1921 года не существовало. Была Бакинская губерния Каспийской области, до этого Шемаханское ханство, и государство Ширваншахов, под протекторатом Персии. Тюркский элемент возник в XVI веке, когда в Закавказье вторглись османы. На территории нынешней Азербайджанской республики всегда проживало много армян, а такие территории как Нахичевань и Карабах с прилегающими районами вообще были чисто армянскими. А сейчас с поддержкой Москвы армяне из Нахичевани вытеснены совсем, а из Карабаха активно вытесняются. И все это потому, что в Баку есть нефть, а в Армении ничего нет кроме памятников, музеев и армян.
Наша «копейка» тем временем бежала по шоссе среди унылых осенних пейзажей. Низкие и пологие предгорья Малого Кавказа были покрыты чахлой желто-коричневой растительностью, сквозь которую проглядывали каменистые проплешины. Однако всю эту унылость перекрывало фантастическое зрелище - прямо по курсу возвышался красавец Арарат. А в придорожных поселках мужики тащили черных коз для праздничного жертвоприношения. Отголоски язычества сохранились даже здесь, несмотря на почти 1 700 лет христианства.
Ну, вот мы и прибыли в Эчмиадзин. Ашот предлагает на машине проехать по главным храмам, чтобы я потом знал куда идти. Кафедральный собор, монастырь, храмы Рипсимэ, Гаянэ, Шокогат – все красиво и жутко интересно. Поскольку я собираюсь писать свои акварельки, а это процесс достаточно длительный то я прощаюсь с интересными ребятами и устремляюсь в собственную экскурсию.
После получасового скрюченного сидения, получаешь огромное удовольствие от простой пешей прогулки. Я, спокойным шагом, не спеша, прошел все соборы в обратном порядке. Зашел в кафедральный. Как раз там шла служба. Католикос всех армян Возген II читал проповедь. Народу было очень много, и я не стал там задерживаться, а нашел неподалеку спокойное местечко, раскинул свой треножник и приступил к живописательству.
Поскольку мне хотелось запечатлеть как можно больше за сегодняшний день, то решил ограничиться буквально получасовыми этюдами, с тем расчетом, что когда приеду домой, то по памяти допишу. Поэтому трах-бах, полчаса и Кафедральный собор готов, а ля прима, понимаешь. Еще полчаса и церковь Гаянэ запечатлена. На Рипсимэ ушло больше времени, так я довольно долго бродил вокруг в поисках удачной точки. Но тоже за час справился.
Потом попробовал изобразить ворота Трдата (то что можно видеть в наше время реконструкция XIX века, но в основании как говорят находятся плиты IV в. н.э.), но что-то не пошло. Получалась какая-то бяка, трижды начинал и все без толку, даже настроение испортилось. Вышел тогда с территории резиденции католикоса, встал так, чтобы церковь попала где-то с краю, а за центр композиции принял Арарат. Получился самый удачный этюд из всех армянских акварелей. Так в художествах время приблизилось к трем часам.
Попутчики мои где-то затерялись. Да и я не очень-то жаждал их искать. Зашел на руины Звартноца. Руины не впечатлили. После этого решил с экскуриями на сегодня завершить. Курс на остановку рейсового автобуса и - в Ереван. Автобус шел до автовокзала, где я увидел расписание автобусов на Гарни и Гегард. Переписываю расписание, ведь завтра я туда собираюсь.
Пообедав, зашел в музей Мартироса Сарьяна. Впечатления превзошли любые ожидания! Репродукции ни в коей мере не передают того великолепия цвета, того настроения, какое постигаешь, глядя на сами полотна. Поистине великий художник.
Вечером для коллекции решил посетить армянские бани. Впечатления не из лучших. Темновато, мрачновато, лужи грязной воды на полу. Парной нет. Бани устроены по типу турецких (а те как известно по типу римских терм), но с поправкой на коллективизм, поэтому отнес к отрицательному опыту экспедиции.
Вечером опять пили пиво с Альбертом и обсуждали проблемы современного искусства, международного положения, особенностей снабжения продуктами разных городов СССР и так далее и тому подобное.
Минут через двадцать дорога приводит к самому храму. Чистенький, стройный, на высоком цоколе красовался он, как бы похваляясь своими изящными классическими формами - колоннами, капителями, фронтонами. Это была местная резиденция всевидящего греческого бога солнца Гелиоса, ежедневно спозаранок объезжающего на огнедышащих конях свои латифундии. В Гарни когда-то проводили отпуск на своих виллах римские наместники-поокураторы - после принятия христианства они прекратили эту гибельную практику, оставив после себя лишь фрагменты мозаичных полов.
А рядом с храмом, на траве, на лотках, на тележках высились всхолмления даров матери-земли и бога-солнца - пышнотелые завидного здоровья помидоры, завораживающие, как бы зовущие "съешь меня" персики, пышногрудые, источающие негу груши, могучие гроздья винограда, задиристый красно-мордый перец, неведомые пахучие травы... Все как везде в туристических местах дорого, не в пример ереванскому рынку. Туристов привозят на автобусах и они в сопровождении экскурсоводов чинно гуськом обходят вокруг. Живописцы тоже присутствуют в количестве целых трех и я четвертый. Не очень приятное соседство но ничего не поделаешь назвался груздем – полезай… Точек для обзора и запечатления храма не много, так как сразу за храмом площадка обрывается в глубокое ущелье. Храм красив, к тому же это первое в моей жизни античное сооружение, которое мне довелось увидеть воочию.
Час и этюд с римским храмом готов. Как я был доволен, что братья-художники живописали себе тихонько и не совали свои носы в чужие этюдники. Я сам не удержался и прошел, украдкой заглядывая через плечо коллегам, вокруг храма. На удивление мои этюды мне понравились больше. Ну что ж, похоже, в Армении много просто любителей живописи.
Рукотворная асфальтовая река - дорога на Гегард - тянется вдоль другой, нерукотворной, дороги - реки. Когда-то она пропилила эти горы, раскатила огромные валуны, огладила их до мягких овалов и умерла. И сейчас меж камней крадется хилый, неприметный ручеек - все, что осталось от той могучей праматери. По весне он конечно снова превращается в стремительный горный поток, но лишь на пару недель. Вокруг валунов наслоилась почва, проросли травы, то тут, то там возникали зеленые полянки, и к ним устремились аборигены в это праздничное воскресенье. С семьями, с музыкальными инструментами, со снедью. Возжигались костерки, огонь слизывал жирок с нанизанного на шампуры мяса. И по всей долине тянуло терпким шашлычным дымком.
Гегард - один из самых ранних памятников древнего христианства в Армении. В IV веке здесь возник монастырь. Много раз на протяжении веков его достраивали, расширяли, жгли, уничтожали и снова отстраивали. И сейчас этот архитектурный ансамбль, как бы самой природой вживленный в скалы, смотрится как необходимое дополнение к ним. Гегард жив. Горят люстры в церквях. Идут службы, продаются тоненькие восковые свечи - макаронины, и прихожане несут их к полюбившемуся месту, зажигают, прилепляют к стене, что-то шепчут. Я тоже купил свечку и вкопал ее перед иконой какого-то святого. Купил путеводитель по монастырю на трех языках – армянском, русском и английском. Буду дома читать и изучать армянскую письменность.
Монастырский комплекс Гегарда великолепен. Но и он оказывается потесненным еще одним чудом, главным наверное. Снаружи - огромная дикая скала. А внутри, в ее толще, вырублены целиком внутренние объемы двухъярусной церкви - церковные помещения, подпорные колонны, стрельчатый свод...
Что побудило древних ее владельцев к такому невероятно трудоемкому строительству? Фантазия гениального зодчего? Ощущение опасности? Боязнь гонений?
Эта катакомбная церковь, возможно, единственная в своем роде, по крайней мере на территории СССР, приходится как раз на то место, где из скалы выбивается родничок, и в ее нижнем ярусе разлеглось крохотное озерцо-бассейн, питаемое им. Посетители снимают обувь, влезают, зачерпывают воду, поливают голову. Святая вода! Родничок не молод, и библейский Мафусаил перед ним - мальчишка. Его струи выбивались из скалы еще в IV веке, когда закладывался монастырь. Несомненно, он существовал и был почитаем и в дохристианские времена. Поразителен резонанс внутри церкви. Стены, колонны, своды словно перебрасывают друг другу напевные рулады, даже едва слышные, наполняют их необычайной окраской, глубиной, мощью, и торжественный величавый, проникающий, в душу гул заполняет все пространство...
Вдоволь нагулявшись и налюбовавшись всем этим благолепием, присматриваю себе местечко для живописания. Нашел очень завлекательное место прямо на склоне прилегающей к дороге горы. Пришлось этюдник устанавливать на неполностью выдвинутых ногах и самому работать в полуприсяде. Но акварель вышла просто загляденье. Иной раз просто удивляешься, когда из работ или случайных или сделанных в дурацких условиях получаются самые интересные. Несмотря на то, что народу в монастырь стекалось много, и дорога лежала прямо подомной, ни кто из «болельщиков» ко мне на скалу не забирался. Вот такой еще плюс.
В шесть часов я снова был в Ереване. Зашел на вокзал, купить билет на завтрашний поезд «Ереван-Баку». Потом пошел знакомиться с современной архитектурой. Сначала проехал до двухзального кинотеатра «Россия». Мне он почему-то напомнил башмаки Чарли Чаплина. Чуть было не купил билеты в кино, но во время сообразил, что при всем моем знании армянского, я смысл фильма уловить не смогу. Поднялся по улице Абовяна к Дворцу Молодежи. Он еще не введен в строй, но уже попал в журнал «Архитектура СССР» как образец достижений советских архитекторов. После серого новосибирского однообразия эта 14-ти этажная башня гостиницы, напоминающая кукурузный початок, стоящая на плоских террасах ресторанов и всяких дворцов творчества, конечно восхищает. Все-таки статус столицы республики в нашей стране значил очень много. Вот бы Сибирь превратили в советскую социалистическую республику, а Новосибирск назначили б его столицей.
А вечером была моя очередь пиво покупать. Завтра суббота и все семейство Альберта едет на озеро Севан типа «на пикник» и думаю, что делается это помимо всего прочего, чтобы и своим озером похвастаться.
Семейство Альберта едет на озеро – Севанские зарисовки –
«поезд Ереван – Баку»
Поскольку дорога предстояла довольно долгая, все-таки 90 км по разданскому шоссе целый час ехать, то выехать решили пораньше. В девять утра уже катим на стареньком альбертовом Москвиче. Я сижу рядом с Альбертом, а Аревик с Наташей и маленьким Арамом сидели сзади. Арамчик сразу уснул, а женщины негромко переговаривались о чем-то на армянском. По тону было похоже, что Аревик рассказывает, что-то из своей жизни. Шоссе тянулось среди все увеличивающихся гор. Слева по курсу гремел валунами Раздан, а за ним высилась покрытая снегом вершина горы Арагац (4090 м). В доисторические времена вулканическое извержение, сопровождавшееся взрывом, разрушило вершину горы. Вокруг кратера неправильной формы — 2 х 1,5 километра, глубиной более 400 метров — возвышаются, как лепестки гигантского цветка, четыре вершины: северная — 4090 метров, западная — 4080 метров, восточная — 3916 метров, южная — 3879 метров. Кратер вулкана стал ледниковым цирком.
Было довольно прохладно, впервые, наверное, за все время моего пребывания на гостеприимной армянской земле погода начинала портиться. Когда проехали городок Абовян, в небе показались довольно неприятного вида кучевые облака. «Это здесь плохой погода, а на Севане всегда хороший» - приговаривал Альберт, но мне как-то не очень верилось. Тем временем миновали город Раздан. Еще через 20 минут въехали в маленький городок с тем же названием что и озеро. Когда-то город стоял на самом берегу, а теперь до озера целых два километра. В 1948 году здесь был построен гидроузел и уровень озера снизился на 15 метров. Для восстановления озера был построен тоннель длиной 48 км под Варденизским хребтом для дополнительного сброса вод с юга. А на склонах окружающих гор высадили хвойные леса. Довольно чахлые надо заметить. Сразу после Раздана дорога пересекат исток реки и выходит по касательной на берег озер, и вот уже на вас словно наплывает полуостров с четкими контурами однотипных монастырских построек Севанского монастыря.
Полагают, что свое название озеро получило от названия древнего храма Сев ванк, построенного на северо-западном полуострове в IX в. Это название в переводе с армянского означает "Черный монастырь", и храм действительно сложен из черного туфа.
Есть версия о еще более древнем происхождении названия. У урартов, живших здесь до прихода армян, озеро называлось Цуини, Свини, откуда недалеко и до произношения Севан. Цуини будто бы означало "водоем". Впрочем, крупнейшее в мире высокогорное озеро, которое имеет морской режим, живет и дышит по законам моря, в древности именовалось еще и Гегамским морем.
Монастырь появился на берегу озера в IX веке. Армения тогда входила в состав арабского халифата. Господство завоевателей выражалось в основном в налогах, а правили страной местные князья. В 862 году во главе Армении стал владелец Ширака Ашот Багратуни – основатель династии Багратидов, который добился от арабов титула князя князей и в дальнейшем получил царскую корону. Ашот I и его дочь Мариам и основали в 874 году Севанский монастырь. Севанский монастырь не раз служил крепостью, в которой укрывались армяне, боровшиеся за независимость против арабского ига в IX веке. Однако это был не единственный страж на высокогорном озереДорога вьется серым ущельем в каменном лабиринте, вобравшем в себя, кажется, все ветры Армении и серые краски с палитры земли. в Гегамских горах, недавно обнаружили тысячи наскальных изображений, которые относятся к эпохам каменного века и ранней бронзы. В горах же у начала оросительных систем, в местах жертвоприношений, ставили каменные изображения божеств – охранителей воды. И сейчас еще в пустынных нагорьях находят вишапы – каменных драконов, напоминающих то рыбу, то бычью голову с наброшенной шкурой, а то и чудовищного змея. Это своего рода первые скульптуры Армении. В языческие времена бытовал обычай ставить на могилы высокие каменные плиты. Иногда их клали в горизонтальном положении. Мастера-камнеписцы вырезали на надгробиях примитивные фигуры людей, похожие на первые детские рисунки. Постепенно картинки на камнях усложняются, становятся более подробными. Портрет умершего дополняют различными предметами, говорящими о его профессии: ножницы – портному, кинжал за пояс – военачальнику, крест в руки – духовному лицу.
Предсказание Ашота не сбылось - берега Севана оказались неуютны и холодны. Все-таки конец сентября. Но раз приехали то никуда не денешься, будем жарить шашлыки и пить чачу. Так положено делать на армянских пикниках (собственно, как и везде, на просторах Союза). Пока женщины готовят продукты, а Альберт пытается раскочегарить мангал, я отправляюсь собирать дрова для костра. Хорошие верхонки и топор были бы совсем не лишние в этом деле, уж очень прочны горный армянский можжевельник и дикий миндаль. Флора Армении очень своеобразна и удивительно насыщена видами и различными формами растений. Здесь растет около 3500 видов, т.е. половина видового состава растений всего Кавказа Причиной тому является сложность и многообразие рельефа, почв и климата Армении, ее расположения на стыке совершенно различных флористических провинций: умеренно влажной Кавказской и засушливых – Центральноанатолийской. Но все равно приличную кучу хвороста я насобирал. Возвращаясь в очередной раз с охапкой дров, замечаю у нашего костра группу незнакомых мне мужчин.
- Пари гессор – говорю я,
- Парев, - с явным удивлением отвечают они мне,
- Интч бес эс, - продолжаю я их удивлять,
- Лав, интч эх анунет?, слышу я вопрос, но уже не понимаю мой запас слов иссяк и я перехожу на русский.
- Вы по-русски говорите?
- Канэшна говорым, а ты откуда по-армянски знаешь?
- Да, я и не знаю кроме нескольких слов ничего, этим меня вот Альберт научил.
Так мы познакомились с местной рыбоохраной в лице Ашота и Ованеса, угостили их чачей и шашлыком. Немного поговорили о том, о сем и они дальше по берегу побрели. Мы же приступили к процедуре поедания мяса, обсуждения природы Армении, Сибири и других мест нашей необъятной Родины. А примерно через пару часов смотрим Ашот идет в нашу сторону и тащит что-то в руках. Оказалось, он решил тоже гостеприимство проявить, подарить нам пару форелей. Здесь они называются «ишхан» - царь рыба Увесистые такие рыбины не меньше пары килограммов каждая. Все были ужасно довольны друг другом. Альберт слегка захмелел, я его спрашиваю:
- Альберт, ты как машину теперь поведешь?
- А что, так и поведешь, я - армян, нам все можно, ты видишь какой мы гостеприимный народ, да. Совсем друг друга не знаем, а как лучший друг угощаем.
И действительно без всяких приключений доехали до Еревана. Аревик на дорогу выдала мне лепешек, которые остались от пикника. Я покидал свои вещички в рюкзак, упаковал этюдник, тепло попрощался с добрым семейством и поспешил на вокзал. Добираться пришлось на автобусе, так как Альберт уснул окончательно.
Поезд мой отходил в девятом часу и пришлось мне еще пару часов провести на ереванском вокзале. Поезд подали за полчаса до отправления. Мне опять досталась боковушка. Я приготовился к спокойной поездке. Выпив стаканчик чаю улегся и уснул молодецким сном после такого насыщенного дня.
Вдруг резкий толчок, стук и грохот падающего багажа, крики людей, непонимающих что происходит и почему это они попадали с полок на пол. Все со сна ругаются, какие-то младенцы, как всегда, в подобных случаях начинают петь свои дикие песни. Бедлам полнейший. Тут я понял как мне повезло, что я ехал на боковой полке. Те кто ехал по ходу все свалились на пол. Одна женщина даже сломала руку (такой потом слух бродил по вагону).
Вскоре прояснилась и причина этого бардака. Оказалось, что как только мы проехали Нахичевань и стали тормозить перед станцией Мегри, со стороны Кафана другой поезд тоже начал торможение, или может наоборот, слухи были всякие. Теперь уж и не разберешь, факт тот, что нам всем здорово повезло, что столкновение произошло в процессе взаимного торможения. Постепенно все утихомирились и расползлись по своим полкам. Я уснул, не дождавшись отправления. Такая задержка мне оказалась даже на руку. Ну, и что бы я делал в Баку среди ночи?
- Салам, говорит он мне,
- Привет, - отвечаю и смотрю вопросительно
- У меня есть план, - внезапно объявляет этот странный субъект
- План чего?
- Да ничего, а просто план, ты что, не понимаешь? Хороший план, из Ленкорани и не дорого.
Тут я только смекнул, что предлагает он мне, купить у него гашиш и слегка опупел от такого поворота. Никогда ни до ни после с наркоторговцами не пересекался.
- Нет, - говорю, - спасибо, мне не надо. К счастью, парень больше не стал мне навяливать свой товар и скрылся в утренней дали. Я же хоть и был под впечатлением продолжил работу над своей акварелью. Но наверное некоторое возбуждение сказывалось, поэтому то что у меня получалось на листе мне совсем не нравилось. Решил прервать процесс и зайти осмотреть музей
Так называемый дворец Ширван-шахов это целый комплекс зданий, расположенный на верхнем парадном дворе Крепости. Хотя время его сооружения точно не установлено, предполагают, что он был построен в XV в. Внешний вид здания с простым входным порталом, гладкими стенами без всякой декоративной обработки, орнамента или надписей не создает впечатления дворца, что отличало его от сооружаемых в ту эпоху на Ближнем Востоке пышных дворцов. В Крепости сохранился минарет мечети Мухаммеда, известный как Сынык-кала ('разрушенная башня'), которую возвел зодчий Мухаммед ибн Абу Бекр. Это самый ранний документально датируемый архитектурный памятник, причем не только Баку или Апшерона, но и всего Азербайджана. Там, в нижнем дворе крепости я нашел еще один вполне приемлемый уголок с видом на мечеть и минарет и набросал неплохой эскизик. Шахская мечеть, построена в начале XV в. Она имеет два входных портала, один со стороны двора, для посетителей, а второй для живших во дворце шаха и его близких. Площадь мечети не превышает 70 кв. м, это говорит о том, что сюда приходил ограниченный круг лиц. Стройный, высокий минарет вместе с большим и малым куполами составляет живописный силуэт Шахской мечети. Довольно симпатичное камерное сооружение. В целом же могу сказать, что исламская архитектура в Баку не произвела на меня неизгладимого впечатления. Вот приеду в Самарканд, вот там то я и восхищусь настоящими шедеврами ислама.
К Крепости примыкает городской центр. В глубокой шестиарочной лоджии установлены статуи выдающихся писателей и поэтов Азербайджана, своего рода пантеон деятелей национальной культуры.
Тут же нашел недорогую кафешку, где впервые опробовал азербайджанскую долму (типа наших голубцов, только вместо капусты – виноградные листья). Посидел минут, наверное, сорок, созерцая суету пешеходов на центральной улице. Внешне народ ничем не отличается от армян, такие же смуглые кучерявые брюнеты и брюнетки с большущими носами и странным пристрастием к кепкам-аэродромам. Такие же, в большинстве, некрасивые девушки. Откуда столько неприязни к соседям. Тут я вспомнил своих армянских знакомых – друзей Ашота. Тоже самое неприязненное и высокомерное отношение к туркам и азерам. Какая глупость вся эта национальная рознь. Я бы понял еще враждебность к русским, как никак колонизаторы и все такое, но нет. Ни где таких антирусских настроений не заметил. Только между собой.
Дальше решил подняться в Нагорный парк, чтобы попробовать запечатлеть панораму Бакинской бухты с портом и городом в одном флаконе. От центра парк оказался совсем не далеко и минут через 15 я был уже там. У подножия широкой лестницы, ведущей в сам парк, разбит просторный сквер с большим бассейном. В центре бассейна стоит статуя Бахрам-гура. Полулегендарный герой «Семи красавиц», поэмы Низами Гянджеви, изображен в единоборстве с драконом. Мощно так он его долбает. Внушает.
К счастью, мне на этот раз повезло – ветер почти прекратился. Место для этюдника я нашел быстро. Но вот сам эскиз панорамы как-то у меня не получался. Пришлось листа четыре выкинуть, прежде чем какое-то подобие основы для будущей работы удалось получить.
Время приближалось к вечеру. Пора было собираться на паром. Поэтому решил спуститься в метро и проехать пару станций. Мне очень повезло в том что самой ближней на моем пути станцией Бакинского метро оказалась станция «Низами». Очень красивые интерьеры вестибюлей и посадочных платформ, украшенные мозаиками, иллюстрирующими творчество этого персидского поэта.
На паром я прибыл за час до отправления, хватило времени затариться пивом, да к ним прикупил баночку местных пресервов. Пока ждал паром, все это успешно приговорил. В восемь начали запускать пассажиров. Довольно быстро все расселись по креслам типа самолетных. Свет в салоне почему-то приглушили и читать стало невозможно. В восемь тридцать паром отчалил. Несмотря на итто, что путь до Красноводска занимает 12 часов заснуть мне не удалось, почему-то ни как не мог уснуть сидя. Поэтому переправа через Каспий оказалась для меня довольно утомительной процедурой. Я часто выходил на палубу, посещал то буфет, то туалет – ничего не помогало. Только, похоже часов в пять я немного задремал, потому что утро наступило как-то внезапно.
Море приобрело какой-то ненатурально зеленый цвет, небо стало истошно синим, а приближающийся берег – ядовито желтым. Вот она Средняя Азия!
Едва сойдя на берег, замечаешь интересные метаморфозы, происходящие с окружающей действительностью. Помимо того, что природа просто преобразилась до неузнаваемости, так еще и появились такие украшения бытия как пожилые туркменки в ярчайших шелковых жилетах надетых поверх каких-то темных халатов, а также несколько экземпляров кораблей пустыни, несущих на своих горбах аксакалов в мохнатых папахах-тельпеках, гордо взиравших на Каспийские дали.
Город Красноводск, основан в 1869 русскими войсками под командованием генерала Н. Г. Столетова как военное укрепление против враждебных персов и диких туркменских племен. Построен форт был на месте еще более раннего русского укрепления князя Бекова-Черкасского, посланного Петром Великим на завоевание Индии. Поселение долго существовало только как забытый Богом форт, но после постройки ветки Среднеазиатской ж. д. связавшей Туркестан с Баку, начал развиваться как транспортный узел. Железнодорожный вокзал своим декором до боли напоминает крепостные стены старого Баку, а странным куполом в шашечку московские вокзалы. Такая вот эклектика. На вокзал я и направился в первую очередь. Отстояв минут двадцать, купил билет прямо до Новосибирска. Просто придется в Ташкенте плацкарту доплатить. После этого сдал рюкзак в камеру хранения и с чувством конкистадора, высадившегося в Юкатане, направился знакомиться с городом.
Поезд мой отбывал вечером, и целый день мне надо было провести в этом дальнем уголке нашей страны. Охристо-желтые горы, амфитеатром окружающие Красноводск, невысокие по большей части дома напомнили мне почему-то фильмы про дикий Запад. А туркмены в своих ярких жилетах в компании с верблюдами – индейцев. Город не большой, всего около пятидесяти тысяч жителей. На центральной площади – Дом культуры. По странному стечению обстоятельств в нем крутят фильм «Винниту-вождь апачей». Фильм я уже видел дома, но время как-то надо убивать, поэтому купил билеты и с удовольствием посмотрел как немцы (фильм киностудии DEFA) в костюмах американских дикарей, борются за свободу с немцами в костюмах американской национальной гвардии. Наши победили – ура!
После фильма решил осесть в чайхане (надо осваивать местный стиль жизни). Оная обнаружилась неподалеку от вокзала. Заказал себе чаю зеленого и лепешек с медом. Чай принесли прямо в чайнике, причем крышечка была на цепочке, чтобы посетитель не упер, наверное. Интересно устроена сама чайхана – вдоль стен снаружи здания расположен помост, на котором восседают посетители и предаются медленным тихим беседам.
Стоило мне тоже воссесть, как тут же присоседился какой-то тип бармалеистой наружности.
- Здраствуйты,
- Салям алейкум, отвечаю я ему
- Алейкум салям, обрадовано вторит он,
- Пагаварыт с вам хочу, - говорит,
- Ну давай, говорю, поговорим.
Никогда бы не подумал, что с такой внешностью Мурад интересуется историей. А одет бедно, потому что семья большая семь детей, а зарплата маленькая. Довольно интересно Мурад рассказал мне, что на землях Туркменистана человеческие поселения встречаются аж с четвертого тысячелетия до нашей эры, что во времена бронзового века здесь существовало государство соперничавшее с Персией – Маргиана. Здесь умели плавить и ковать металл, делали тонкие печати, косметические приборы, украшения, культовый инвентарь из меди, бронзы, золота и серебра, искусно резали по кости и камню, в совершенстве владели гончарным кругом. Туркменам удалось даже создать свою сильную империю – Оттоманскую. Куда все потом делось и почему к приходу русских по пескам скакали на ахалтекинских жеребцах неграмотные банды почти диких туркменов – тайна веков.
В советское время город прославился только тем, что здесь были расстреляны англичанами главари Бакинского Совета, известные как «26 бакинских коммисаров». В свою очередь я рассказал про свои похождения, за одно пожаловался на то, что деньги уже на исходе, а еще до дому ехать и ехать. Странно, но после этого Мурад как-то приуныл и вскоре незаметно и скромно удалился. Я так понял, что он у меня хотел деньжат стрельнуть. Да дал бы я ему рубль, если бы попросил.
Часам к трем мне уже просто осточертело сидеть в чайхане и я отправился побродить по городу. Зашел в местный «парк». Без кавычек это место парком назвать язык не поворачивается, так как растительность чахлая до невозможности, что поделать - пустыня вокруг. Зато по соседству обнаружился еще один кинотеатр, в котором я посмотрел еще один фильм, кажется, это был новый фильм Никиты Михалкова «Пять вечеров». После чего мне оставалось только отправиться на вокзал и ждать посадки.
Поезд подали во время. Пассажиров было мало. На весь вагон, наверное, человек 10-12. Развлекался чтением Стругацких до темноты, которая по случаю осени наступила быстро. Ночь прошла спокойно и комфортно. Утро встретило нас на подъезде к предгорьям Копет-Дага. Прямо вдоль железной дороги тянулась государственная граница. Никогда не думал, что в нашей стране такая плохо оборудованная граница с Ираном. Ограждение из колючей проволоки, натянутой на бетонные столбы высотой около двух метров во многих местах просто лежит на земле. Рано утром на станции Кызыл-Арват в вагон сели солдаты-пограничники и сопровождали нас до самого Душака, пока поезд не покинул пределы пограничной зоны. Около одиннадцати остановились в Ашхабаде.
Солнце к этому времени уже поднялось и припекало не по-осеннему. На улице было градусов 30, а в вагоне еще сохранялась ночная прохлада. Поэтому выходить знакомиться с Ашхабадом не стал. После полудня прогрелся и наш вагон. Жарища стояла жуткая. Я разделся до трусов и валялся прикрывшись казенной простыней на своей верхней полке. Стругацких прочитал. Наступило безделье.
К вечеру Туркмения осталась позади. Миновали город Чарджоу, где я обзавелся за полтинник знаменитой чарджуйской дыней. Из дыни устроил себе сытный и сладкий ужин. Как хорошо, что к ночи жара спала. Поездка с открытыми форточками не прошла даром. Буквально все в вагоне было покрыто толстым слоем черной железнодорожной пыли, в том числе и мое лицо. В Самарканд я прибыл чумазый как чушка.
Неудивительно, что первым желанием моим было найти место, где можно было бы смыть с себя пыль дорог и вообще привести себя в порядок. Но желание желанием, а порядок, прежде всего. Поэтому прямо на станции оформляю остановку на один день у начальника станции. Вот уже после этой манипуляции можно и двигать в город. Узнал тут же на вокзале, где мне можно найти недорогой номер и переночевать. Добрая девушка в справочном все правильно поняла и отправила меня в «Дом Колхозника», подробно рассказав как туда добраться. Все оказалось именно так, как она мне и говорила. В этой весьма простецкой гостиничке мне действительно нашлось место для ночлега в просторной спальне на шесть коек и полка для моего рюкзака в камере хранения. Мне на радость там была даже душевая, правда без горячей воды. Зато холодная была не так уж и холодна поэтому я первым делом как следует помылся и только потом приступил к планированию своих дальнейших действий.
По рассказам друзей я уже приблизительно представлял, что мне нужно запечатлеть в этом славном городе. И снова вооруженный своим этюдником и папкой для бумаги я тронулся на исследование последнего города на моем пути. Самарканд, как и большинство среднеазиатских городов, резко разделен на две части «русскую» и «азиатскую» (или по другому «новый город» и «старый город»). «Русский» - это тенистые зеленые улочки, застроенные типовыми одно-трехэтажными домиками с палисадниками, увитые виноградной лозой и множество цветов. «Азиатская» - пыль по щиколотку, полное отсутствие зелени на улицах и зелень внутренних двриков "махалля", стены домиков из саманного кирпича без окон и сплошные глухие заборы из того же кирпича. Овцы, козы, голопузые дети и куры роющиеся в пыли. Такая вот безотрадная картина.
В этих местах все началось в первом тысячелетии до нашей эры, когда на холмах Афрасиаба возникли первые поселения. Народное же предание приписывает их основание царям Кайкаусу или Афрасиабу, жившим за 3000-4000 лет до нашей эры. А в IV веке до н.э. здесь появился и первый город – Мараканда - столица государства Согд, вошедший затем в состав Тюркского каганата. В 329 году до н.э. (первое достоверное упоминание о Мараканде в греческих летописях) город был взят войсками Александра Македонского, искавшего здесь край Ойкумены. Края он не нашел и пошел дальше, в Индию. Ну а чтобы не было скучно в дороге, он женился на Роксане, дочери царя Мараканды. Название Афрасиаб в наши дни носит местность, примыкающая к старому кладбищу.
Взята под охрану ЮНЕСКО, между прочим. В начале VIII века городом завладели арабы и практически положили конец Мараканде, превратив его в Самарканд. Значение слова Самарканд, кстати, точно не выяснено: по-видимому, оно происходит от имени какого-то Самара, легендарного царя тюрков. А «Мараканда» - это всего лишь греческая транскрипция этого слова. После арабов город переходил из рук в руки правителей Хорезмийских государств-оазисов, пока в 1220-1221 годах его не разрушили монголо-татары во главе с Чингисханом.
Однако именно благодаря им, вернее одному из их потомков – Тимуру, Самарканд и стал известен во всем мире. Тимур сделал из провинциального города своей империи в 1369 году ее столицу. Объясняется это очень выгодным расположением Самарканда в долине между гор, путь в которую ведет через узкое ущелье и поныне называемое «Воротами Тимура».
Так вот. Тимур пригласил (или привел под конвоем) в город лучших строителей и архитекторов того времени, которые за неполные сто лет превратили Самарканд в цветущую жемчужину Востока.
Дело Тимура продолжили и его потомки – дети и внуки, прежде всего – Улугбек, заложивший Регистан. Это было в то время, когда долина Самарканда, как большая легенда архитектуры, была украшена множеством памятников.
Сюда стекались богатства всей Азии, представители всех наций и религий, ученые и искусные мастера. Торговые отношения Самарканда со всеми азиатскими странами и даже Европой были очень оживлены. Число жителей города в эту эпоху достигало 150 тысяч человек. Золотой век Самарканда закончился в 1500 году, когда он вошел в состав государства Шейбанидов, а те выбрали своей резиденцией Бухару.
Так и принадлежал Самарканд Бухарскому ханству, пока в 1868 году не был занят царскими войсками и включен в состав Российской империи, став центром Зеравшанского округа, а с 1887 года - Самаркандской области.
На троллейбусе минут за двадцать доехал до главной площади города. Называется – Регистан. Так же как в Ереване город украшают старые выцветшие на солнце плакаты в честь чертескольколетия, (2500) отмечавшегося в октябре 1970. Сейчас в городе проживает 370 тыс. жителей, и расположены всякие промпредприятия как в любом советском городе. Но над всей этой обыденностью высятся сказочные сооружения, что оставили для нас великие строители тех времен. Конечно, я не стал откладывать осмотр Регистана на потом, а тут же принялся искать выгодные и оригинальные точки для своих набросков.
Главными сооружениями, составляющими ансамбль площади являются три медресе, украшенные эмалевыми изразцами и глазурованным кирпичом. Первым за строительство на этой площади взялся внук Железного Хромца - Улугбек, который был правителем этого города и ученным. Медресе Улугбека было сооружено в 1417-1420 годах. В художественном отношении оно не уступало постройками Тимура, но значительно превосходило их по своей прочности. Медресе имело 50 худжр (кельи) и в нем обучалось более ста студентов. И сам Улугбек преподавал в этом медресе. Через 200 лет, тот самый Ялангтуш-бий, о котором уже упоминалось, начал строительство нового медресе прямо напротив Медресе Улугбека. Медресе это называется Шер-Дор - "со львами". На портале изображены фантастические звери - тигро-львы, охотящиеся за сернами. Строительство началось в 1619 году и продолжалось 17 лет. Медресе Шер-Дор является точным подражанием Медресе Улугбека. Третье медресе - Тилля-Кори ("усыпанное золотом") замыкает площадь Регистан с третьей северной стороны.
Строительство этого медресе начал в 1646-1647 годах тот же самый Ялангтуш, но скончался, не увидев завершения строительства. Мне это сказочное сооружение понравилось больше всего. Поэтому все этюды у меня включали фрагменты Тиля-Кори.
Неподалеку виднеются бирюзовый купол Гури-Эмира это мавзолей Тимура и его потомков, а рядом единственный минарет соборной мечети Биби-Ханым. По Регистанской улице спускаюсь в направлении этих поистине великих творений. Неожиданно попадаю на базар. Сиабский - самый старый и самый большой базар Самарканда. Огромное количество людей с мешками, ведрами, узлами, сетками. Машины, тележки, повозки. И такое ощущение, что эти люди просто не замечают того, что их окружает. Тут понимаю, что не плохо бы было чего-нибудь перекусить. В чайхане на базаре и устраиваю сегодняшний обед. Что может быть лучше настоящего узбекского плова с самаркандской лепешкой и зеленым чаем.
Долго не рассиживаюсь так как осенний день короток, а мне сегодня нужно еще успеть запечатлеть Гури-Эмир. Да и окрестности его очень хочется посмотреть. Поэтому остаток светового дня посвящаю именно этому. Через раскинувшийся неподалеку базар пробрался к величественным руинам мавзолея Тимура. Там и посмотрели порисовал в свое удовольствие. День удался на славу. Целых семь вполне приличных наброска. Настроение просто парит над облаками. А в довершение сегодняшнего удачного дня попал на светомузыкальное представление на Регистане. Правда, текст был на французском, но все равно шоу впечатляло.
Наступил последний день моей активной исследовательской деятельности. В моем шести местном номере я ночевал в гордом одиночестве, что с одной стороны было очень хорошо, а с другой немного не хватало общения с местным населением. Самарканд оказался единственным городом у меня на пути, где мне не удалось встретить расположенного к экскурсионной деятельности местного жителя, хотя все местные выглядели вполне приветливо и каких-то недобрых замыслов не проявляли. Не то что в Баку.
Снова на троллейбусе доехал до базара, где вчера обедал. От него прямо по шоссе отправился в сторону видневшегося внизу странного сооружения. Это оказалась мечеть Хазрет-Хызр. Мне она приглянулась как пример великолепной резьбы по дереву. Объемной, многослойной, напоминающей мне лучшие образцы Томского деревянного зодчества. Как впоследствии мне удалось раскопать в умных книжках мечеть эта весьма и весьма не проста.
- Аллах создал дух Хазрата Хизра за 300 лет до создания Земли и всего остального. Когда же он облек Хизра в материальную форму, то дал ему вечную жизнь и сделал его властителей всей воды. Он считается одним из тех святых, встретив которого человек становится счастливым, здоровым, богатым - начинают исполняться желания. Говорят, что человек в течение жизни может три раза встретить Хазрата Хизра. Что касается истории этой мечети, то он появился где-то 1280 лет назад, когда по преданию, Хазрат Хизр указал на это место, как на место погребения пророка Хуснийо. С этого места начало разрастаться кладбище, которое было закрыто в 1969 году и сейчас является памятником, охраняемым ЮНЕСКО. На самом деле здесь покоится не только тело пророка Хуснийо. Здесь есть семь уровней захоронения и на каждом уровне тела святых или пророков.
Закончив с Хызром я направился к мавзолею Шахи-Зинда. Вся дорога в направлении к этому комплексу была уставлена туристическими автобусами. Большие группы явно иностранного вида направлялись к входу. Слышалась английская, немецкая, французская речь. Русских групп мне почему-то не попало на встречу.
Шахи-Зинда означает "живой шах". Племянник пророка Мухаммада Кусам ибн Аббас был послан в Моверауннахр (историческая область, в которую входил и Самарканд) для продвижения новой религии - Ислама. Кусам ибн Аббас нашел пещеру в одной из возвышенностей недалеко от Самарканда и поселился в ней. Он вел аскетический образ жизни проводя время в молитвах и распространяя идеи новой религии. Благодаря его призывам и проповедям большая часть самаркандцев приняла Ислам.
Исполнив желание пророка Мухаммада, Кусам ибн Аббас в один из дней на глазах собравшихся для молитвы людей отрезал свою голову, взял в правую руку и спустился в глубокий колодец, ведущий в поземный сад, где и продолжает жить до сих пор. С тех пор это место и называется Шахи-Зинда. Это можно перевести на русский как «могила царя». На надгробии Кусама имеется следующая цитата из Корана: "И никак не считай тех, которые убиты на пути Аллаха, мертвыми. Нет, живые!"
Шахи-Зинда находится на возвышенности и поэтому нужно подниматься по ступенькам. Говорят, что если сосчитать количество ступенек, когда поднимаешься и сосчитать, когда опускаешься они будут разными. Вообще все эти места связанные с именами великих людей, возведенных в ранг святых, считаются святыми местами. Сейчас сюда приходят не только туристы, но и те, кто хочет избавиться от недугов, несчастий, приобрести счастье и богатство. Это место паломничества. Я тоже поднялся на самый верх, но вид оттуда меня не вдохновил, а вот с низу вдоль «улицы» я попытался было развернуть свои инструменты, но служители попросили меня не делать этого так как я бы сильно мешал движению групп. Пришлось снова подниматься.
Сразу за Шахи-Зиндой начинается уже упоминавшееся мной кладбище, пройдя котороге попадаешь на то самое древнее городище Афрасиаб. Название некоторые исследователи связывают с героем древнего эпоса «Шахнаме» - Афрасиабом, могучим владыкой Турана. Ныне это - огромное скопление безжизненных холмов, но в далеком прошлом здесь кипела жизнь. Ощущение прошедших тысячелетий именно в этом месте чувствуется очень остро. Пологие холмы скрывают руины единственного в своем роде среднеазиатского города. Его уникальность в необычайно крупных для своего времени масштабах укрепленного городского поселения. Древний Самарканд, располагавшийся здесь, был средоточием экономической, культурной и, по всей вероятности, политической жизни долины Заравшана в его среднем течении.
Город на Афрасиабе формировался, видимо, как обширная, негусто населенная территория, окруженная стенами. Укрепление возникло на базе естественного стратегически выгодной рельефа территории. Но весной 1220 года в пределы Заравшанской долины ворвались орды Чингиз - хана. Пришли, разрушили, умертвили, ограбили и ушли.Обрывки кольчуг и панцирей, наконечники стрел, молитва на стене, нацарапанная тут же клинком, ослабевшей рукой воина, обгорелые до красна стены, обращенные в уголь резные деревянные панно - вот свидетельство последних дней жизни города на холмах Афрасиаба, уже более здесь не возродившегося. Нового расцвета Самарканд достиг уже благодаря потомку тех же монголов Тимерленгу-Тамерлану-Тимур-Амиру.
В этих же холмах я наткнулся и на еще одно замечательное сооружение – обсерваторию, построенную внуком Тимура Улугбеком. Рисовать там было нечего. Просто обошел со всех сторон и прочитал что там было написано.
После этого вернулся пешком на базар, подкрепился, купил лепешек, дыню и абрикосов в дорогу и поехал в гостиницу. Часа за два пришел на вокзал и сидел там рисовал карандашом все попадалось на глаза и вспоминалось в голове.
Поезд прибыл по расписанию. И последнее интересное событие произошедшее со мной было то что соседи мои по купе узбеки из Ташкента. Ехали как ни странно в Новосибирск. Рассказали, что если кто-либо на своем пути пересекает Самарканд, то обязательно берет с собой эти лепешки. Лепешки очень вкусные и очень питательные. В Ташкенте пытались делать такие лепешки. Установили тандыр - печь глиняную, пригласили лучших пекарей из Самарканда, но таких лепешек как в Самарканде не получалось. Чего только не делали. В конце-концов, сказали, что вода в Самарканде особая. Не утерпел, стал показывать своим соседям плоды своих трудов. Все в восторге, даже я!
Так и закончилось мое славное турне по необъятным просторам Родины.
Вечером опять пили пиво с Альбертом и обсуждали проблемы современного искусства, международного положения, особенностей снабжения продуктами разных городов СССР и так далее и тому подобное.
Гарни, Гегард и пикник на Севане
Античный храм Гарни и пещерный монастырь Гегард.
Так как собирался на утреннем автобусе ехать в Гегард, то встал пораньше. Позавтракал вместе с Альбертом. Он меня и до автовокзала подбросил. Добрый человек. Дальше все просто. Купил билет, сел в автобус. Через два часа в Гарни. Гарни это маленькая деревушка. Благодаря тому, что рядом реставраторы в 1970 году возродили из руин древний античный храмик, а ЮНЭСКО зачислило его в памятники всемирного наследия, в деревушке добротная асфальтовая дорога. Вдоль дороги стоят продавцы чачи. Чача это виноградный самогон отвратительного запаха и вкуса.
Как летопись, читал твои каменья я
Вдоль всех дорог, при солнце и во мгле,
Но глубже суть твою постиг, Армения,
Я в храме том, что выдолблен в скале.
С каким желанием и верой пламенной
Свой лик народ стремился сохранить,
Что смог в горе, в породе этой каменной
Такой приют для духа сотворить!
Нил Гилевич.
Так как собирался на утреннем автобусе ехать в Гегард, то встал пораньше. Позавтракал вместе с Альбертом. Он меня и до автовокзала подбросил. Добрый человек. Дальше все просто. Купил билет, сел в автобус. Через два часа в Гарни. Гарни это маленькая деревушка. Благодаря тому, что рядом реставраторы в 1970 году возродили из руин древний античный храмик, а ЮНЭСКО зачислило его в памятники всемирного наследия, в деревушке добротная асфальтовая дорога. Вдоль дороги стоят продавцы чачи. Чача это виноградный самогон отвратительного запаха и вкуса.
Минут через двадцать дорога приводит к самому храму. Чистенький, стройный, на высоком цоколе красовался он, как бы похваляясь своими изящными классическими формами - колоннами, капителями, фронтонами. Это была местная резиденция всевидящего греческого бога солнца Гелиоса, ежедневно спозаранок объезжающего на огнедышащих конях свои латифундии. В Гарни когда-то проводили отпуск на своих виллах римские наместники-поокураторы - после принятия христианства они прекратили эту гибельную практику, оставив после себя лишь фрагменты мозаичных полов.
А рядом с храмом, на траве, на лотках, на тележках высились всхолмления даров матери-земли и бога-солнца - пышнотелые завидного здоровья помидоры, завораживающие, как бы зовущие "съешь меня" персики, пышногрудые, источающие негу груши, могучие гроздья винограда, задиристый красно-мордый перец, неведомые пахучие травы... Все как везде в туристических местах дорого, не в пример ереванскому рынку. Туристов привозят на автобусах и они в сопровождении экскурсоводов чинно гуськом обходят вокруг. Живописцы тоже присутствуют в количестве целых трех и я четвертый. Не очень приятное соседство но ничего не поделаешь назвался груздем – полезай… Точек для обзора и запечатления храма не много, так как сразу за храмом площадка обрывается в глубокое ущелье. Храм красив, к тому же это первое в моей жизни античное сооружение, которое мне довелось увидеть воочию.
Час и этюд с римским храмом готов. Как я был доволен, что братья-художники живописали себе тихонько и не совали свои носы в чужие этюдники. Я сам не удержался и прошел, украдкой заглядывая через плечо коллегам, вокруг храма. На удивление мои этюды мне понравились больше. Ну что ж, похоже, в Армении много просто любителей живописи.
Рукотворная асфальтовая река - дорога на Гегард - тянется вдоль другой, нерукотворной, дороги - реки. Когда-то она пропилила эти горы, раскатила огромные валуны, огладила их до мягких овалов и умерла. И сейчас меж камней крадется хилый, неприметный ручеек - все, что осталось от той могучей праматери. По весне он конечно снова превращается в стремительный горный поток, но лишь на пару недель. Вокруг валунов наслоилась почва, проросли травы, то тут, то там возникали зеленые полянки, и к ним устремились аборигены в это праздничное воскресенье. С семьями, с музыкальными инструментами, со снедью. Возжигались костерки, огонь слизывал жирок с нанизанного на шампуры мяса. И по всей долине тянуло терпким шашлычным дымком.
Гегард - один из самых ранних памятников древнего христианства в Армении. В IV веке здесь возник монастырь. Много раз на протяжении веков его достраивали, расширяли, жгли, уничтожали и снова отстраивали. И сейчас этот архитектурный ансамбль, как бы самой природой вживленный в скалы, смотрится как необходимое дополнение к ним. Гегард жив. Горят люстры в церквях. Идут службы, продаются тоненькие восковые свечи - макаронины, и прихожане несут их к полюбившемуся месту, зажигают, прилепляют к стене, что-то шепчут. Я тоже купил свечку и вкопал ее перед иконой какого-то святого. Купил путеводитель по монастырю на трех языках – армянском, русском и английском. Буду дома читать и изучать армянскую письменность.
Монастырский комплекс Гегарда великолепен. Но и он оказывается потесненным еще одним чудом, главным наверное. Снаружи - огромная дикая скала. А внутри, в ее толще, вырублены целиком внутренние объемы двухъярусной церкви - церковные помещения, подпорные колонны, стрельчатый свод...
Что побудило древних ее владельцев к такому невероятно трудоемкому строительству? Фантазия гениального зодчего? Ощущение опасности? Боязнь гонений?
Эта катакомбная церковь, возможно, единственная в своем роде, по крайней мере на территории СССР, приходится как раз на то место, где из скалы выбивается родничок, и в ее нижнем ярусе разлеглось крохотное озерцо-бассейн, питаемое им. Посетители снимают обувь, влезают, зачерпывают воду, поливают голову. Святая вода! Родничок не молод, и библейский Мафусаил перед ним - мальчишка. Его струи выбивались из скалы еще в IV веке, когда закладывался монастырь. Несомненно, он существовал и был почитаем и в дохристианские времена. Поразителен резонанс внутри церкви. Стены, колонны, своды словно перебрасывают друг другу напевные рулады, даже едва слышные, наполняют их необычайной окраской, глубиной, мощью, и торжественный величавый, проникающий, в душу гул заполняет все пространство...
Вдоволь нагулявшись и налюбовавшись всем этим благолепием, присматриваю себе местечко для живописания. Нашел очень завлекательное место прямо на склоне прилегающей к дороге горы. Пришлось этюдник устанавливать на неполностью выдвинутых ногах и самому работать в полуприсяде. Но акварель вышла просто загляденье. Иной раз просто удивляешься, когда из работ или случайных или сделанных в дурацких условиях получаются самые интересные. Несмотря на то, что народу в монастырь стекалось много, и дорога лежала прямо подомной, ни кто из «болельщиков» ко мне на скалу не забирался. Вот такой еще плюс.
В шесть часов я снова был в Ереване. Зашел на вокзал, купить билет на завтрашний поезд «Ереван-Баку». Потом пошел знакомиться с современной архитектурой. Сначала проехал до двухзального кинотеатра «Россия». Мне он почему-то напомнил башмаки Чарли Чаплина. Чуть было не купил билеты в кино, но во время сообразил, что при всем моем знании армянского, я смысл фильма уловить не смогу. Поднялся по улице Абовяна к Дворцу Молодежи. Он еще не введен в строй, но уже попал в журнал «Архитектура СССР» как образец достижений советских архитекторов. После серого новосибирского однообразия эта 14-ти этажная башня гостиницы, напоминающая кукурузный початок, стоящая на плоских террасах ресторанов и всяких дворцов творчества, конечно восхищает. Все-таки статус столицы республики в нашей стране значил очень много. Вот бы Сибирь превратили в советскую социалистическую республику, а Новосибирск назначили б его столицей.
А вечером была моя очередь пиво покупать. Завтра суббота и все семейство Альберта едет на озеро Севан типа «на пикник» и думаю, что делается это помимо всего прочего, чтобы и своим озером похвастаться.
Семейство Альберта едет на озеро – Севанские зарисовки –
«поезд Ереван – Баку»
Поскольку дорога предстояла довольно долгая, все-таки 90 км по разданскому шоссе целый час ехать, то выехать решили пораньше. В девять утра уже катим на стареньком альбертовом Москвиче. Я сижу рядом с Альбертом, а Аревик с Наташей и маленьким Арамом сидели сзади. Арамчик сразу уснул, а женщины негромко переговаривались о чем-то на армянском. По тону было похоже, что Аревик рассказывает, что-то из своей жизни. Шоссе тянулось среди все увеличивающихся гор. Слева по курсу гремел валунами Раздан, а за ним высилась покрытая снегом вершина горы Арагац (4090 м). В доисторические времена вулканическое извержение, сопровождавшееся взрывом, разрушило вершину горы. Вокруг кратера неправильной формы — 2 х 1,5 километра, глубиной более 400 метров — возвышаются, как лепестки гигантского цветка, четыре вершины: северная — 4090 метров, западная — 4080 метров, восточная — 3916 метров, южная — 3879 метров. Кратер вулкана стал ледниковым цирком.
Было довольно прохладно, впервые, наверное, за все время моего пребывания на гостеприимной армянской земле погода начинала портиться. Когда проехали городок Абовян, в небе показались довольно неприятного вида кучевые облака. «Это здесь плохой погода, а на Севане всегда хороший» - приговаривал Альберт, но мне как-то не очень верилось. Тем временем миновали город Раздан. Еще через 20 минут въехали в маленький городок с тем же названием что и озеро. Когда-то город стоял на самом берегу, а теперь до озера целых два километра. В 1948 году здесь был построен гидроузел и уровень озера снизился на 15 метров. Для восстановления озера был построен тоннель длиной 48 км под Варденизским хребтом для дополнительного сброса вод с юга. А на склонах окружающих гор высадили хвойные леса. Довольно чахлые надо заметить. Сразу после Раздана дорога пересекат исток реки и выходит по касательной на берег озер, и вот уже на вас словно наплывает полуостров с четкими контурами однотипных монастырских построек Севанского монастыря.
Полагают, что свое название озеро получило от названия древнего храма Сев ванк, построенного на северо-западном полуострове в IX в. Это название в переводе с армянского означает "Черный монастырь", и храм действительно сложен из черного туфа.
Есть версия о еще более древнем происхождении названия. У урартов, живших здесь до прихода армян, озеро называлось Цуини, Свини, откуда недалеко и до произношения Севан. Цуини будто бы означало "водоем". Впрочем, крупнейшее в мире высокогорное озеро, которое имеет морской режим, живет и дышит по законам моря, в древности именовалось еще и Гегамским морем.
Монастырь появился на берегу озера в IX веке. Армения тогда входила в состав арабского халифата. Господство завоевателей выражалось в основном в налогах, а правили страной местные князья. В 862 году во главе Армении стал владелец Ширака Ашот Багратуни – основатель династии Багратидов, который добился от арабов титула князя князей и в дальнейшем получил царскую корону. Ашот I и его дочь Мариам и основали в 874 году Севанский монастырь. Севанский монастырь не раз служил крепостью, в которой укрывались армяне, боровшиеся за независимость против арабского ига в IX веке. Однако это был не единственный страж на высокогорном озереДорога вьется серым ущельем в каменном лабиринте, вобравшем в себя, кажется, все ветры Армении и серые краски с палитры земли. в Гегамских горах, недавно обнаружили тысячи наскальных изображений, которые относятся к эпохам каменного века и ранней бронзы. В горах же у начала оросительных систем, в местах жертвоприношений, ставили каменные изображения божеств – охранителей воды. И сейчас еще в пустынных нагорьях находят вишапы – каменных драконов, напоминающих то рыбу, то бычью голову с наброшенной шкурой, а то и чудовищного змея. Это своего рода первые скульптуры Армении. В языческие времена бытовал обычай ставить на могилы высокие каменные плиты. Иногда их клали в горизонтальном положении. Мастера-камнеписцы вырезали на надгробиях примитивные фигуры людей, похожие на первые детские рисунки. Постепенно картинки на камнях усложняются, становятся более подробными. Портрет умершего дополняют различными предметами, говорящими о его профессии: ножницы – портному, кинжал за пояс – военачальнику, крест в руки – духовному лицу.
Предсказание Ашота не сбылось - берега Севана оказались неуютны и холодны. Все-таки конец сентября. Но раз приехали то никуда не денешься, будем жарить шашлыки и пить чачу. Так положено делать на армянских пикниках (собственно, как и везде, на просторах Союза). Пока женщины готовят продукты, а Альберт пытается раскочегарить мангал, я отправляюсь собирать дрова для костра. Хорошие верхонки и топор были бы совсем не лишние в этом деле, уж очень прочны горный армянский можжевельник и дикий миндаль. Флора Армении очень своеобразна и удивительно насыщена видами и различными формами растений. Здесь растет около 3500 видов, т.е. половина видового состава растений всего Кавказа Причиной тому является сложность и многообразие рельефа, почв и климата Армении, ее расположения на стыке совершенно различных флористических провинций: умеренно влажной Кавказской и засушливых – Центральноанатолийской. Но все равно приличную кучу хвороста я насобирал. Возвращаясь в очередной раз с охапкой дров, замечаю у нашего костра группу незнакомых мне мужчин.
- Пари гессор – говорю я,
- Парев, - с явным удивлением отвечают они мне,
- Интч бес эс, - продолжаю я их удивлять,
- Лав, интч эх анунет?, слышу я вопрос, но уже не понимаю мой запас слов иссяк и я перехожу на русский.
- Вы по-русски говорите?
- Канэшна говорым, а ты откуда по-армянски знаешь?
- Да, я и не знаю кроме нескольких слов ничего, этим меня вот Альберт научил.
Так мы познакомились с местной рыбоохраной в лице Ашота и Ованеса, угостили их чачей и шашлыком. Немного поговорили о том, о сем и они дальше по берегу побрели. Мы же приступили к процедуре поедания мяса, обсуждения природы Армении, Сибири и других мест нашей необъятной Родины. А примерно через пару часов смотрим Ашот идет в нашу сторону и тащит что-то в руках. Оказалось, он решил тоже гостеприимство проявить, подарить нам пару форелей. Здесь они называются «ишхан» - царь рыба Увесистые такие рыбины не меньше пары килограммов каждая. Все были ужасно довольны друг другом. Альберт слегка захмелел, я его спрашиваю:
- Альберт, ты как машину теперь поведешь?
- А что, так и поведешь, я - армян, нам все можно, ты видишь какой мы гостеприимный народ, да. Совсем друг друга не знаем, а как лучший друг угощаем.
И действительно без всяких приключений доехали до Еревана. Аревик на дорогу выдала мне лепешек, которые остались от пикника. Я покидал свои вещички в рюкзак, упаковал этюдник, тепло попрощался с добрым семейством и поспешил на вокзал. Добираться пришлось на автобусе, так как Альберт уснул окончательно.
Поезд мой отходил в девятом часу и пришлось мне еще пару часов провести на ереванском вокзале. Поезд подали за полчаса до отправления. Мне опять досталась боковушка. Я приготовился к спокойной поездке. Выпив стаканчик чаю улегся и уснул молодецким сном после такого насыщенного дня.
Вдруг резкий толчок, стук и грохот падающего багажа, крики людей, непонимающих что происходит и почему это они попадали с полок на пол. Все со сна ругаются, какие-то младенцы, как всегда, в подобных случаях начинают петь свои дикие песни. Бедлам полнейший. Тут я понял как мне повезло, что я ехал на боковой полке. Те кто ехал по ходу все свалились на пол. Одна женщина даже сломала руку (такой потом слух бродил по вагону).
Вскоре прояснилась и причина этого бардака. Оказалось, что как только мы проехали Нахичевань и стали тормозить перед станцией Мегри, со стороны Кафана другой поезд тоже начал торможение, или может наоборот, слухи были всякие. Теперь уж и не разберешь, факт тот, что нам всем здорово повезло, что столкновение произошло в процессе взаимного торможения. Постепенно все утихомирились и расползлись по своим полкам. Я уснул, не дождавшись отправления. Такая задержка мне оказалась даже на руку. Ну, и что бы я делал в Баку среди ночи?
Из Баку в Красноводск. Паром через Каспий
Баку – гостиница «Морской вокзал» - проспект Нефтяников – Девичья башня – Музей истории Азербайджана
Ел билир ки сен менимсен
Юрдум ювам мескенимсен
айрылармы конуль джандан?
Азербайджан, Азербайджан!
Народ знает, ты моя родина,
...можно ли отделить душу от тела?
Азербайджан, Азербайджан
часов утра. Конечно мне уже не терпелось бежать осматривать достопримечательности этого анклава турецкой цивилизации в составе Союза. Но прежде всего надо было все-таки решить вопросы дальнейшей дороги и ночлега. Поэтому первым делом - еду на Морвокзал.
При попадании на берег Каспия, сразу понимаешь, почему Баку – Баку (что в переводе с неизвестно какого языка значит «ветреный»). Ветер с моря несет на город довольно неприятный запах солярки, смешанный с запахом гниющих водорослей и еще какие-то индустриальные запахи. На морвокзале узнал, что паромы в Красноводск ходят каждую ночь и идут на другой берег моря 12 часов, все места только сидячие, как в самолетах. Сразу и билет купил. По близости от морвокзала нашлась и гостиница, и о чудо! там были свободные места.
Гостиница размещалась в 24-хэтажной модерновой высотке недавно пущенной в строй. Номер мне достался на 16 этаже. С замечательным видом из окна на бухту. Был даже балкон, но выходить на него не было никакого желания. Ветер, казалось, раскачивал даже это железобетонное детище современных советских азербайджанских зодчих. Номер был двухместный, а сосед мне достался какой-то азербайджанец довольно неприветливого вида. Даже почему-то в разговор не вступал, а только кивал в ответ на мои приветствия. Я даже подумал, что может быть, он просто русского не знает. Поскольку красть у меня было не чего, то рюкзак я оставил в номере, а сам устремился в город.
Вышел на проспект Нефтяников. Так называется главная магистраль Баку, которая следует за береговой линией вдоль всей бухты. Справа по ходу открывается вид на огромный массив Дома правительства (архитектор Л. Руднев) Очень специфическое здание.
Гостиница размещалась в 24-хэтажной модерновой высотке недавно пущенной в строй. Номер мне достался на 16 этаже. С замечательным видом из окна на бухту. Был даже балкон, но выходить на него не было никакого желания. Ветер, казалось, раскачивал даже это железобетонное детище современных советских азербайджанских зодчих. Номер был двухместный, а сосед мне достался какой-то азербайджанец довольно неприветливого вида. Даже почему-то в разговор не вступал, а только кивал в ответ на мои приветствия. Я даже подумал, что может быть, он просто русского не знает. Поскольку красть у меня было не чего, то рюкзак я оставил в номере, а сам устремился в город.
Вышел на проспект Нефтяников. Так называется главная магистраль Баку, которая следует за береговой линией вдоль всей бухты. Справа по ходу открывается вид на огромный массив Дома правительства (архитектор Л. Руднев) Очень специфическое здание.
Что в этих исламских краях вдохновило архитектора Руднева на создание ренесансно-готического фасада ума не приложу. Здание и раскинувшаяся перед ним площадь на Приморском бульваре обращены к морю. Противоположная сторона проспекта украшена искрометной фразой нашего бессменного вождя: «ШИРОКО ШАГАЕТ АЗЕРБАЙДЖАН. Л.И. Брежнев». Буквы такие огромные, что надпись тянется, наверное, метров триста. Это было первое из циклопических сооружений, повстречавшихся мне в жизни. Под сильным впечатлением от столь наглядной агитации я шагал вдоль парапета. Море продолжало пованивать. Похоже, что это такая особенность этого города. Погода стояла пасмурная, хотя дождя и не было, но над всей набережной висел полог из морских брызг. Я даже слегка намок и продрог. Поэтому был весьма обрадован тому, что на пути показалась знаменитая Девичья Башня или Гыс Галасы по азербайджански.
Сооружение это стоит немного в глубине береговой застройки и поэтому вокруг нее ветер ощущается гораздо слабее. Построена она была еще в ХII веке, а к моменту моего появления в ней был организован филиал Бакинского краеведческого музея. Поэтому я всего за 10 копеек смог войти и осмотреть замечательный памятник фортификационного строительства.
Высота башни 28 м, диаметр - 16-16,5 м, толщина стен около 5 м. Это башня цилиндрической формы. У входа - надпись, которая гласит: 'Башня Мас'уда, сына Давуда'. Предполагают, что это имя инициатора строительства сельджукскогом султана Мас'уда в первой половине XII в. По внутренней винтовой лестнице я поднялся на самый верх башни, откуда открывается чудесный вид на всю Бакинскую бухту. У выхода на крышу дорогу мне преградил тщедушный старичок.
- Туда сегодня нельзя, ветер сильный, тебя сдует, а я – отвечай.
- А я не буду совсем вылезать, только выгляну и назад, говорю я. Тут старик замечает мой этюдник, и разговор продолжается
- Ты художник, да, рисовать картину хочешь?
- Да, говорю, хочу
- Ну, тогда я тебя пущу.
Он и в самом деле открыл мне дверь на плоскую поверхность, завершающую башню. Я выбрался наружу и прошел вдоль парапета. Вид оттуда действительно превосходный но увы, ветер был действительно столь силен, что я не сумел установить свою треногу. Только поставил доску с бумагой, как порыв ветра повалил все это сооружение. Пришлось довольствоваться визуальным осмотром.
Выразительность облика Девичьей башни, не имеющей сколько-нибудь близких аналогий в архитектуре оборонительных сооружений стран Переднего Востока и Западной Европы, место, которое она занимает в прибрежной панораме Баку, делают этот памятник азербайджанского средневековья уникальным. Башня окутана романтическим ореолом, о ней существует много легенд. В одной из них говорится о трагической кончине прекрасной дочери бакинского хана, бросившейся вниз с верхней площадки башни в день свадьбы, спасаясь от брака с нелюбимым. Впрочем, сюжет можно отнести к бродячим. В каждом городе, где имеется какая-нибудь башня, всегда находилась и девушка, бросавшаяся с нее в силу разных жизненных обстоятельств.
У подножия башни проведены реставрационные работы. Восстановлены большая рыночная площадь, обрамлявшая ее аркада, фасады и интерьеры бухарского, индийского, армянского караван-сараев. Через дорогу от Башни располагается древняя мечеть не действующая, но открытая. Я любопытствуя заглядываю в темноту минарета. Никого. Я ощупываю ногой лестницу и осторожно поднимаюсь наверх. Минарет не высокий, наверное с пятиэтажку, поэтому вскоре я оказываюсь на огороженной площадке. Ничего интересного, кроме самого факта «Я – на минарете».
Высота башни 28 м, диаметр - 16-16,5 м, толщина стен около 5 м. Это башня цилиндрической формы. У входа - надпись, которая гласит: 'Башня Мас'уда, сына Давуда'. Предполагают, что это имя инициатора строительства сельджукскогом султана Мас'уда в первой половине XII в. По внутренней винтовой лестнице я поднялся на самый верх башни, откуда открывается чудесный вид на всю Бакинскую бухту. У выхода на крышу дорогу мне преградил тщедушный старичок.
- Туда сегодня нельзя, ветер сильный, тебя сдует, а я – отвечай.
- А я не буду совсем вылезать, только выгляну и назад, говорю я. Тут старик замечает мой этюдник, и разговор продолжается
- Ты художник, да, рисовать картину хочешь?
- Да, говорю, хочу
- Ну, тогда я тебя пущу.
Он и в самом деле открыл мне дверь на плоскую поверхность, завершающую башню. Я выбрался наружу и прошел вдоль парапета. Вид оттуда действительно превосходный но увы, ветер был действительно столь силен, что я не сумел установить свою треногу. Только поставил доску с бумагой, как порыв ветра повалил все это сооружение. Пришлось довольствоваться визуальным осмотром.
Выразительность облика Девичьей башни, не имеющей сколько-нибудь близких аналогий в архитектуре оборонительных сооружений стран Переднего Востока и Западной Европы, место, которое она занимает в прибрежной панораме Баку, делают этот памятник азербайджанского средневековья уникальным. Башня окутана романтическим ореолом, о ней существует много легенд. В одной из них говорится о трагической кончине прекрасной дочери бакинского хана, бросившейся вниз с верхней площадки башни в день свадьбы, спасаясь от брака с нелюбимым. Впрочем, сюжет можно отнести к бродячим. В каждом городе, где имеется какая-нибудь башня, всегда находилась и девушка, бросавшаяся с нее в силу разных жизненных обстоятельств.
У подножия башни проведены реставрационные работы. Восстановлены большая рыночная площадь, обрамлявшая ее аркада, фасады и интерьеры бухарского, индийского, армянского караван-сараев. Через дорогу от Башни располагается древняя мечеть не действующая, но открытая. Я любопытствуя заглядываю в темноту минарета. Никого. Я ощупываю ногой лестницу и осторожно поднимаюсь наверх. Минарет не высокий, наверное с пятиэтажку, поэтому вскоре я оказываюсь на огороженной площадке. Ничего интересного, кроме самого факта «Я – на минарете».
Рядом виднеются характерные купола турецких бань. Туда я не пошел, вряд ли есть что-нибудь интересное в этих мрачных и не обустроенных полузавалившихся помещениях. Тут же неподалеку расположился музей истории Азербайджана. А поскольку из-за ветра рисование у меня сегодня не складывалось, а время как-то проводить надо, то я решил посетить и его. Музей оказался весьма интересен. Бродя по его пустынным залам, мне удалось узнать очень много интересного.
Считается, что история Баку уходит в глубокую древность, хотя точная дата его возникновения до сих пор не известна. Территория Апшеронского полуострова, на котором расположен город, имеет выгодное географическое положение, удобную бухту, теплый, сухой климат, плодородную почву, природные ископаемые, поэтому возникновение древних поселений здесь вполне закономерно. На юго-западе от современного Баку у Каспийского моря находится район Гобустан. Здесь на огромных просторах паслись многочисленные стада животных, изображения которых зафиксированы на скалах окрестных гор. В рисунках, датированных от 8 тысячелетия, нашли отражение разные сцены охоты, обрядовые и ритуальные процессы живших здесь древних людей. Там же в Гобустане была найдена латинская надпись 80-90-х годов нашей эры, которая гласит: "Время императора Домициана Цезаря Августа Германика, Луций Юлий Максим, Центурион XII Легиона Молниеносного". По одной из гипотез размещение римских войск в Гобустане указывает на наличие вблизи крупного населенного пункта или города, которым мог быть в это время Баку и куда, вероятно, направлялись римские войска.
О древнем происхождении города говорят также архаические дозороастриийские захоронения, найденные в 1888 году при рытье котлована под фундамент бывшего собора Александра Невского, на месте старого мусульманского кладбища. В котловане были обнаружены древние погребения в виде каменных ящиков в несколько рядов один над другим и могила в виде большого тендира, в котором находилось шесть-семь человеческих скелетов в полусидячем положении.
Баку, его нефть, «горящая земля» уже издревле были известны далеко за его пределами. В письменных источниках средневековья, касающихся города, неизменно упоминаются находящиеся в его окрестностях "вечные огни". Поэтому не удивляет обнаружение в его окрестностях святилищ огнепоклонников-зороастрийцев. Одним из первых сообщает о них в начале V века византийский Приск Панийский, который, описывая города Кавказкой Албании, упоминал местность, где "пламя поднимается из подводной скалы
В связи с распространением ислама в регионе начиная с IX века Баку упоминается в письменных источниках арабских географов и историков как небольшой, но развитый феодальный город. И неизменно, что в Баку – источники белой и темно-серой нефти.
В IX века ослабление халифата привело к созданию ряда независимых государств. Одним из таких государств было государство Ширваншахов. Средневековый Баку, наряду с Шемахой, превратился в один из основных городов Ширвана. Свое подлинное развитие город начал с XI века, когда государство Ширваншахов постепенно оказалось в центре событий этого региона. Именно в это время Баку впервые стал обноситься крепостными стенами. В 1191 году ширваншах Ахситан I перенес свою резиденцию из Шемахи в Баку. Баку впервые стал главным городом Ширваншахов. Многие замки и минареты, медресе и башни, караван-сараи и бани, овданы, мечети и жилые дома построены в эти времена. Наиболее ранним из сохранившихся до наших дней сооружений этого времени является мечеть Мухаммеда, возведенная в Бакинской крепости в 1078-1079 годах.
Считается, что история Баку уходит в глубокую древность, хотя точная дата его возникновения до сих пор не известна. Территория Апшеронского полуострова, на котором расположен город, имеет выгодное географическое положение, удобную бухту, теплый, сухой климат, плодородную почву, природные ископаемые, поэтому возникновение древних поселений здесь вполне закономерно. На юго-западе от современного Баку у Каспийского моря находится район Гобустан. Здесь на огромных просторах паслись многочисленные стада животных, изображения которых зафиксированы на скалах окрестных гор. В рисунках, датированных от 8 тысячелетия, нашли отражение разные сцены охоты, обрядовые и ритуальные процессы живших здесь древних людей. Там же в Гобустане была найдена латинская надпись 80-90-х годов нашей эры, которая гласит: "Время императора Домициана Цезаря Августа Германика, Луций Юлий Максим, Центурион XII Легиона Молниеносного". По одной из гипотез размещение римских войск в Гобустане указывает на наличие вблизи крупного населенного пункта или города, которым мог быть в это время Баку и куда, вероятно, направлялись римские войска.
О древнем происхождении города говорят также архаические дозороастриийские захоронения, найденные в 1888 году при рытье котлована под фундамент бывшего собора Александра Невского, на месте старого мусульманского кладбища. В котловане были обнаружены древние погребения в виде каменных ящиков в несколько рядов один над другим и могила в виде большого тендира, в котором находилось шесть-семь человеческих скелетов в полусидячем положении.
Баку, его нефть, «горящая земля» уже издревле были известны далеко за его пределами. В письменных источниках средневековья, касающихся города, неизменно упоминаются находящиеся в его окрестностях "вечные огни". Поэтому не удивляет обнаружение в его окрестностях святилищ огнепоклонников-зороастрийцев. Одним из первых сообщает о них в начале V века византийский Приск Панийский, который, описывая города Кавказкой Албании, упоминал местность, где "пламя поднимается из подводной скалы
В связи с распространением ислама в регионе начиная с IX века Баку упоминается в письменных источниках арабских географов и историков как небольшой, но развитый феодальный город. И неизменно, что в Баку – источники белой и темно-серой нефти.
В IX века ослабление халифата привело к созданию ряда независимых государств. Одним из таких государств было государство Ширваншахов. Средневековый Баку, наряду с Шемахой, превратился в один из основных городов Ширвана. Свое подлинное развитие город начал с XI века, когда государство Ширваншахов постепенно оказалось в центре событий этого региона. Именно в это время Баку впервые стал обноситься крепостными стенами. В 1191 году ширваншах Ахситан I перенес свою резиденцию из Шемахи в Баку. Баку впервые стал главным городом Ширваншахов. Многие замки и минареты, медресе и башни, караван-сараи и бани, овданы, мечети и жилые дома построены в эти времена. Наиболее ранним из сохранившихся до наших дней сооружений этого времени является мечеть Мухаммеда, возведенная в Бакинской крепости в 1078-1079 годах.
В XIV века в связи с возросшей экономической и политической ролью Баку, Каспийское море часто называли Бакинским. В частности так оно указано в одном атласе 1375 года. Сохранившиеся в Бакинской крепости архитектурные памятники – Бухарский караван-сарай (XIV век), караван-сарай Мултани (XV век) и другие – свидетельствуют о широких связях Баку со Средней Азией и Индией. В городе развернулось большое строительство. В это время был построен комплекс дворца Ширваншахов - крупнейший памятник ширвано-апшеронской ветви азербайджанского зодчества. Развивалась торговля, искусство, ремесло.
XVI и начало XVII века ознаменовались чередой войн между Персией и Османской Турцией. Баку в это время переходил из рук в руки. По заключенному в 1612 году в Стамбуле договору персидская династия Севефидов получила весь Азербайджан и соседние области. В XVII веке отмечается нашествие донских и волжских казаков на Апшерон. В апреле 1660 года казаки Степана Разина совершили «поход за зипунами» - нападение на бакинское побережье и разорили село Маштаги. По преданию сам он жил в пещере неподалеку от села Сабунчи и оттуда совершал свои разбойничьи набеги.
С XVIII века в борьбу за богатые природные ресурсы и важное стратегическое положение включается Россия. Петр I стремился занять западные и южные берега Каспия и, вытеснив турок и иранцев, стать хозяином Каспия. Для захвата прикаспийских земель он организовал специальную военно-морскую экспедицию. В конце июня 1723 года из Астрахани была послана эскадра из 7 судов под руководством генерал-майора Матюшкина. 26 июня 1723 года после продолжительной осады и обстрела из пушек Баку сдался русским. По указу Петра в бакинском гарнизоне было оставлено два полка солдат под командованием коменданта города князя Барятинского. Петр I проводил активную политику заселения Баку христианами, главным образом армянами. Похоже с этого момента и начинается дурацкое противостояние армян и азербайджанцев. Первый этап владения Баку закончился быстро. Успехи Надир-шаха в Ширване вынудили русских заключить договор, по которому в 1735 году русские войска выводились из Баку. Баку вновь перешел под власть Ирана.
Весной 1796 года по приказу Екатерины II войска генерала Зубова начали большой поход в Закавказье. Баку сдался после первого требования Зубова, пославшего для взятия города шеститысячный отряд. С тех пор Баку и весь северный Азербайджан входит в состав Российской империи, а потом и СССР.
После осмотра музея я зашел на рынок, взял винограда и персиков. Зашел в местную забегаловку. В отличие от армянских заведений такого рода почему-то все гораздо грязнее. Рядом с рынком обнаружился замечательный книжный магазинчик. Мне удалось приобрести в нем Стругацких «Хищные вещи века». После этого мне не оставалось ничего другого как отправиться в гостиницу и предаться завлекательному чтению.
Хмурое утро, хмурое море, хмурый ветер – Ширваншахи –мечети, минареты, медресе и бани - Бакинское метро - паром через Каспий
Сегодня удивил сосед. Похоже он в самом деле не знает русского и очень этого стесняется. Утром предложил мне знаками разделить с ним чай с печеньем, я конечно отказываться не стал. Правда чай мы пили в молчании. Из тюркских языков у меня кроме «салям алейкум» ничего не вспоминалось, но это вроде бы приветствие. Да еще вспоминалась фраза «Аллах акбар» и «ля иллахе иль Алля ва Мухаммед расул улла» она мне запомнилась после чтения какого-то исторического романа про Тараса Шевченко, сосланного на каторгу в Туркестан. Переводится вроде бы как (нет Бога кроме Аллаха и мухамед пророк его). Я выложил обе фразы, но сосед только как-то странно на меня посмотрел. Так что разговор у нас не склеился.
Для себя я на сегодняшний день запланировал как можно больше порисовать, в надежде, что на этот раз ветер мне позволит это сделать. И даже мне показалось, что так оно и есть. Правда, стоило отойти немного от гостиницы, как надежды мои стали таять. Какой все-таки Баку продувной город! По улице Пушкина, миновав дом правительства поднялся до Низами и по ней направился в сторону старого города
На вершине холма Старого города (Крепости ) взору моему открылась как-то странно знакомая картина. Где-то я это видел, не могу вспомнить где. Явные признаки дежавю. И вдруг с очередного поворота все стало ясно это же «Стамбул – город контрастов» место, где снимался фильм «Брильянтовая рука». А именно на этом месте стояла та самая контрабандистская аптека, где Юрию Никулину наматывали золото-брильянты. Тут совсем рядом узенькие переулки, по которым метался Геша, а вот и та улочка, где они напоролись на проститутку… Здорово все-таки путешествовать, узнаешь много всякого-разного. Прохожу еще немного вдоль стен крепости и попадаю на площадь Низами с внушительно вида Ширванскими воротами.
С XVIII века в борьбу за богатые природные ресурсы и важное стратегическое положение включается Россия. Петр I стремился занять западные и южные берега Каспия и, вытеснив турок и иранцев, стать хозяином Каспия. Для захвата прикаспийских земель он организовал специальную военно-морскую экспедицию. В конце июня 1723 года из Астрахани была послана эскадра из 7 судов под руководством генерал-майора Матюшкина. 26 июня 1723 года после продолжительной осады и обстрела из пушек Баку сдался русским. По указу Петра в бакинском гарнизоне было оставлено два полка солдат под командованием коменданта города князя Барятинского. Петр I проводил активную политику заселения Баку христианами, главным образом армянами. Похоже с этого момента и начинается дурацкое противостояние армян и азербайджанцев. Первый этап владения Баку закончился быстро. Успехи Надир-шаха в Ширване вынудили русских заключить договор, по которому в 1735 году русские войска выводились из Баку. Баку вновь перешел под власть Ирана.
Весной 1796 года по приказу Екатерины II войска генерала Зубова начали большой поход в Закавказье. Баку сдался после первого требования Зубова, пославшего для взятия города шеститысячный отряд. С тех пор Баку и весь северный Азербайджан входит в состав Российской империи, а потом и СССР.
После осмотра музея я зашел на рынок, взял винограда и персиков. Зашел в местную забегаловку. В отличие от армянских заведений такого рода почему-то все гораздо грязнее. Рядом с рынком обнаружился замечательный книжный магазинчик. Мне удалось приобрести в нем Стругацких «Хищные вещи века». После этого мне не оставалось ничего другого как отправиться в гостиницу и предаться завлекательному чтению.
Хмурое утро, хмурое море, хмурый ветер – Ширваншахи –мечети, минареты, медресе и бани - Бакинское метро - паром через Каспий
Сегодня удивил сосед. Похоже он в самом деле не знает русского и очень этого стесняется. Утром предложил мне знаками разделить с ним чай с печеньем, я конечно отказываться не стал. Правда чай мы пили в молчании. Из тюркских языков у меня кроме «салям алейкум» ничего не вспоминалось, но это вроде бы приветствие. Да еще вспоминалась фраза «Аллах акбар» и «ля иллахе иль Алля ва Мухаммед расул улла» она мне запомнилась после чтения какого-то исторического романа про Тараса Шевченко, сосланного на каторгу в Туркестан. Переводится вроде бы как (нет Бога кроме Аллаха и мухамед пророк его). Я выложил обе фразы, но сосед только как-то странно на меня посмотрел. Так что разговор у нас не склеился.
Для себя я на сегодняшний день запланировал как можно больше порисовать, в надежде, что на этот раз ветер мне позволит это сделать. И даже мне показалось, что так оно и есть. Правда, стоило отойти немного от гостиницы, как надежды мои стали таять. Какой все-таки Баку продувной город! По улице Пушкина, миновав дом правительства поднялся до Низами и по ней направился в сторону старого города
На вершине холма Старого города (Крепости ) взору моему открылась как-то странно знакомая картина. Где-то я это видел, не могу вспомнить где. Явные признаки дежавю. И вдруг с очередного поворота все стало ясно это же «Стамбул – город контрастов» место, где снимался фильм «Брильянтовая рука». А именно на этом месте стояла та самая контрабандистская аптека, где Юрию Никулину наматывали золото-брильянты. Тут совсем рядом узенькие переулки, по которым метался Геша, а вот и та улочка, где они напоролись на проститутку… Здорово все-таки путешествовать, узнаешь много всякого-разного. Прохожу еще немного вдоль стен крепости и попадаю на площадь Низами с внушительно вида Ширванскими воротами.
Тут и решаю остановиться для живописания. Главное тут уже не выигрышный ракурс. а чтобы ветер внезапным порывом не снес этюдник. место удалось найти под развесистым платаном на противоположной стороне площади. Только я все расставил, лист на доске прикрепил, как смотрю направлется в мою сторону какой-то бандитского вида тип.
- Салам, говорит он мне,
- Привет, - отвечаю и смотрю вопросительно
- У меня есть план, - внезапно объявляет этот странный субъект
- План чего?
- Да ничего, а просто план, ты что, не понимаешь? Хороший план, из Ленкорани и не дорого.
Тут я только смекнул, что предлагает он мне, купить у него гашиш и слегка опупел от такого поворота. Никогда ни до ни после с наркоторговцами не пересекался.
- Нет, - говорю, - спасибо, мне не надо. К счастью, парень больше не стал мне навяливать свой товар и скрылся в утренней дали. Я же хоть и был под впечатлением продолжил работу над своей акварелью. Но наверное некоторое возбуждение сказывалось, поэтому то что у меня получалось на листе мне совсем не нравилось. Решил прервать процесс и зайти осмотреть музей
Так называемый дворец Ширван-шахов это целый комплекс зданий, расположенный на верхнем парадном дворе Крепости. Хотя время его сооружения точно не установлено, предполагают, что он был построен в XV в. Внешний вид здания с простым входным порталом, гладкими стенами без всякой декоративной обработки, орнамента или надписей не создает впечатления дворца, что отличало его от сооружаемых в ту эпоху на Ближнем Востоке пышных дворцов. В Крепости сохранился минарет мечети Мухаммеда, известный как Сынык-кала ('разрушенная башня'), которую возвел зодчий Мухаммед ибн Абу Бекр. Это самый ранний документально датируемый архитектурный памятник, причем не только Баку или Апшерона, но и всего Азербайджана. Там, в нижнем дворе крепости я нашел еще один вполне приемлемый уголок с видом на мечеть и минарет и набросал неплохой эскизик. Шахская мечеть, построена в начале XV в. Она имеет два входных портала, один со стороны двора, для посетителей, а второй для живших во дворце шаха и его близких. Площадь мечети не превышает 70 кв. м, это говорит о том, что сюда приходил ограниченный круг лиц. Стройный, высокий минарет вместе с большим и малым куполами составляет живописный силуэт Шахской мечети. Довольно симпатичное камерное сооружение. В целом же могу сказать, что исламская архитектура в Баку не произвела на меня неизгладимого впечатления. Вот приеду в Самарканд, вот там то я и восхищусь настоящими шедеврами ислама.
К Крепости примыкает городской центр. В глубокой шестиарочной лоджии установлены статуи выдающихся писателей и поэтов Азербайджана, своего рода пантеон деятелей национальной культуры.
Тут же нашел недорогую кафешку, где впервые опробовал азербайджанскую долму (типа наших голубцов, только вместо капусты – виноградные листья). Посидел минут, наверное, сорок, созерцая суету пешеходов на центральной улице. Внешне народ ничем не отличается от армян, такие же смуглые кучерявые брюнеты и брюнетки с большущими носами и странным пристрастием к кепкам-аэродромам. Такие же, в большинстве, некрасивые девушки. Откуда столько неприязни к соседям. Тут я вспомнил своих армянских знакомых – друзей Ашота. Тоже самое неприязненное и высокомерное отношение к туркам и азерам. Какая глупость вся эта национальная рознь. Я бы понял еще враждебность к русским, как никак колонизаторы и все такое, но нет. Ни где таких антирусских настроений не заметил. Только между собой.
Дальше решил подняться в Нагорный парк, чтобы попробовать запечатлеть панораму Бакинской бухты с портом и городом в одном флаконе. От центра парк оказался совсем не далеко и минут через 15 я был уже там. У подножия широкой лестницы, ведущей в сам парк, разбит просторный сквер с большим бассейном. В центре бассейна стоит статуя Бахрам-гура. Полулегендарный герой «Семи красавиц», поэмы Низами Гянджеви, изображен в единоборстве с драконом. Мощно так он его долбает. Внушает.
К счастью, мне на этот раз повезло – ветер почти прекратился. Место для этюдника я нашел быстро. Но вот сам эскиз панорамы как-то у меня не получался. Пришлось листа четыре выкинуть, прежде чем какое-то подобие основы для будущей работы удалось получить.
Злой как шайтан спустился в город.
Время приближалось к вечеру. Пора было собираться на паром. Поэтому решил спуститься в метро и проехать пару станций. Мне очень повезло в том что самой ближней на моем пути станцией Бакинского метро оказалась станция «Низами». Очень красивые интерьеры вестибюлей и посадочных платформ, украшенные мозаиками, иллюстрирующими творчество этого персидского поэта.
На паром я прибыл за час до отправления, хватило времени затариться пивом, да к ним прикупил баночку местных пресервов. Пока ждал паром, все это успешно приговорил. В восемь начали запускать пассажиров. Довольно быстро все расселись по креслам типа самолетных. Свет в салоне почему-то приглушили и читать стало невозможно. В восемь тридцать паром отчалил. Несмотря на итто, что путь до Красноводска занимает 12 часов заснуть мне не удалось, почему-то ни как не мог уснуть сидя. Поэтому переправа через Каспий оказалась для меня довольно утомительной процедурой. Я часто выходил на палубу, посещал то буфет, то туалет – ничего не помогало. Только, похоже часов в пять я немного задремал, потому что утро наступило как-то внезапно.
Море приобрело какой-то ненатурально зеленый цвет, небо стало истошно синим, а приближающийся берег – ядовито желтым. Вот она Средняя Азия!
Красноводск - город в пустыне - поезд «Красноводск - Ташкент» - Самарканд: Регистан, Гур-Эмир, Шахи-Зинда.
Едва сойдя на берег, замечаешь интересные метаморфозы, происходящие с окружающей действительностью. Помимо того, что природа просто преобразилась до неузнаваемости, так еще и появились такие украшения бытия как пожилые туркменки в ярчайших шелковых жилетах надетых поверх каких-то темных халатов, а также несколько экземпляров кораблей пустыни, несущих на своих горбах аксакалов в мохнатых папахах-тельпеках, гордо взиравших на Каспийские дали.
Город Красноводск, основан в 1869 русскими войсками под командованием генерала Н. Г. Столетова как военное укрепление против враждебных персов и диких туркменских племен. Построен форт был на месте еще более раннего русского укрепления князя Бекова-Черкасского, посланного Петром Великим на завоевание Индии. Поселение долго существовало только как забытый Богом форт, но после постройки ветки Среднеазиатской ж. д. связавшей Туркестан с Баку, начал развиваться как транспортный узел. Железнодорожный вокзал своим декором до боли напоминает крепостные стены старого Баку, а странным куполом в шашечку московские вокзалы. Такая вот эклектика. На вокзал я и направился в первую очередь. Отстояв минут двадцать, купил билет прямо до Новосибирска. Просто придется в Ташкенте плацкарту доплатить. После этого сдал рюкзак в камеру хранения и с чувством конкистадора, высадившегося в Юкатане, направился знакомиться с городом.
Поезд мой отбывал вечером, и целый день мне надо было провести в этом дальнем уголке нашей страны. Охристо-желтые горы, амфитеатром окружающие Красноводск, невысокие по большей части дома напомнили мне почему-то фильмы про дикий Запад. А туркмены в своих ярких жилетах в компании с верблюдами – индейцев. Город не большой, всего около пятидесяти тысяч жителей. На центральной площади – Дом культуры. По странному стечению обстоятельств в нем крутят фильм «Винниту-вождь апачей». Фильм я уже видел дома, но время как-то надо убивать, поэтому купил билеты и с удовольствием посмотрел как немцы (фильм киностудии DEFA) в костюмах американских дикарей, борются за свободу с немцами в костюмах американской национальной гвардии. Наши победили – ура!
После фильма решил осесть в чайхане (надо осваивать местный стиль жизни). Оная обнаружилась неподалеку от вокзала. Заказал себе чаю зеленого и лепешек с медом. Чай принесли прямо в чайнике, причем крышечка была на цепочке, чтобы посетитель не упер, наверное. Интересно устроена сама чайхана – вдоль стен снаружи здания расположен помост, на котором восседают посетители и предаются медленным тихим беседам.
Стоило мне тоже воссесть, как тут же присоседился какой-то тип бармалеистой наружности.
- Здраствуйты,
- Салям алейкум, отвечаю я ему
- Алейкум салям, обрадовано вторит он,
- Пагаварыт с вам хочу, - говорит,
- Ну давай, говорю, поговорим.
Никогда бы не подумал, что с такой внешностью Мурад интересуется историей. А одет бедно, потому что семья большая семь детей, а зарплата маленькая. Довольно интересно Мурад рассказал мне, что на землях Туркменистана человеческие поселения встречаются аж с четвертого тысячелетия до нашей эры, что во времена бронзового века здесь существовало государство соперничавшее с Персией – Маргиана. Здесь умели плавить и ковать металл, делали тонкие печати, косметические приборы, украшения, культовый инвентарь из меди, бронзы, золота и серебра, искусно резали по кости и камню, в совершенстве владели гончарным кругом. Туркменам удалось даже создать свою сильную империю – Оттоманскую. Куда все потом делось и почему к приходу русских по пескам скакали на ахалтекинских жеребцах неграмотные банды почти диких туркменов – тайна веков.
В советское время город прославился только тем, что здесь были расстреляны англичанами главари Бакинского Совета, известные как «26 бакинских коммисаров». В свою очередь я рассказал про свои похождения, за одно пожаловался на то, что деньги уже на исходе, а еще до дому ехать и ехать. Странно, но после этого Мурад как-то приуныл и вскоре незаметно и скромно удалился. Я так понял, что он у меня хотел деньжат стрельнуть. Да дал бы я ему рубль, если бы попросил.
Часам к трем мне уже просто осточертело сидеть в чайхане и я отправился побродить по городу. Зашел в местный «парк». Без кавычек это место парком назвать язык не поворачивается, так как растительность чахлая до невозможности, что поделать - пустыня вокруг. Зато по соседству обнаружился еще один кинотеатр, в котором я посмотрел еще один фильм, кажется, это был новый фильм Никиты Михалкова «Пять вечеров». После чего мне оставалось только отправиться на вокзал и ждать посадки.
Поезд подали во время. Пассажиров было мало. На весь вагон, наверное, человек 10-12. Развлекался чтением Стругацких до темноты, которая по случаю осени наступила быстро. Ночь прошла спокойно и комфортно. Утро встретило нас на подъезде к предгорьям Копет-Дага. Прямо вдоль железной дороги тянулась государственная граница. Никогда не думал, что в нашей стране такая плохо оборудованная граница с Ираном. Ограждение из колючей проволоки, натянутой на бетонные столбы высотой около двух метров во многих местах просто лежит на земле. Рано утром на станции Кызыл-Арват в вагон сели солдаты-пограничники и сопровождали нас до самого Душака, пока поезд не покинул пределы пограничной зоны. Около одиннадцати остановились в Ашхабаде.
Солнце к этому времени уже поднялось и припекало не по-осеннему. На улице было градусов 30, а в вагоне еще сохранялась ночная прохлада. Поэтому выходить знакомиться с Ашхабадом не стал. После полудня прогрелся и наш вагон. Жарища стояла жуткая. Я разделся до трусов и валялся прикрывшись казенной простыней на своей верхней полке. Стругацких прочитал. Наступило безделье.
К вечеру Туркмения осталась позади. Миновали город Чарджоу, где я обзавелся за полтинник знаменитой чарджуйской дыней. Из дыни устроил себе сытный и сладкий ужин. Как хорошо, что к ночи жара спала. Поездка с открытыми форточками не прошла даром. Буквально все в вагоне было покрыто толстым слоем черной железнодорожной пыли, в том числе и мое лицо. В Самарканд я прибыл чумазый как чушка.
Неудивительно, что первым желанием моим было найти место, где можно было бы смыть с себя пыль дорог и вообще привести себя в порядок. Но желание желанием, а порядок, прежде всего. Поэтому прямо на станции оформляю остановку на один день у начальника станции. Вот уже после этой манипуляции можно и двигать в город. Узнал тут же на вокзале, где мне можно найти недорогой номер и переночевать. Добрая девушка в справочном все правильно поняла и отправила меня в «Дом Колхозника», подробно рассказав как туда добраться. Все оказалось именно так, как она мне и говорила. В этой весьма простецкой гостиничке мне действительно нашлось место для ночлега в просторной спальне на шесть коек и полка для моего рюкзака в камере хранения. Мне на радость там была даже душевая, правда без горячей воды. Зато холодная была не так уж и холодна поэтому я первым делом как следует помылся и только потом приступил к планированию своих дальнейших действий.
В этих местах все началось в первом тысячелетии до нашей эры, когда на холмах Афрасиаба возникли первые поселения. Народное же предание приписывает их основание царям Кайкаусу или Афрасиабу, жившим за 3000-4000 лет до нашей эры. А в IV веке до н.э. здесь появился и первый город – Мараканда - столица государства Согд, вошедший затем в состав Тюркского каганата. В 329 году до н.э. (первое достоверное упоминание о Мараканде в греческих летописях) город был взят войсками Александра Македонского, искавшего здесь край Ойкумены. Края он не нашел и пошел дальше, в Индию. Ну а чтобы не было скучно в дороге, он женился на Роксане, дочери царя Мараканды. Название Афрасиаб в наши дни носит местность, примыкающая к старому кладбищу.
Взята под охрану ЮНЕСКО, между прочим. В начале VIII века городом завладели арабы и практически положили конец Мараканде, превратив его в Самарканд. Значение слова Самарканд, кстати, точно не выяснено: по-видимому, оно происходит от имени какого-то Самара, легендарного царя тюрков. А «Мараканда» - это всего лишь греческая транскрипция этого слова. После арабов город переходил из рук в руки правителей Хорезмийских государств-оазисов, пока в 1220-1221 годах его не разрушили монголо-татары во главе с Чингисханом.
Однако именно благодаря им, вернее одному из их потомков – Тимуру, Самарканд и стал известен во всем мире. Тимур сделал из провинциального города своей империи в 1369 году ее столицу. Объясняется это очень выгодным расположением Самарканда в долине между гор, путь в которую ведет через узкое ущелье и поныне называемое «Воротами Тимура».
Так вот. Тимур пригласил (или привел под конвоем) в город лучших строителей и архитекторов того времени, которые за неполные сто лет превратили Самарканд в цветущую жемчужину Востока.
Дело Тимура продолжили и его потомки – дети и внуки, прежде всего – Улугбек, заложивший Регистан. Это было в то время, когда долина Самарканда, как большая легенда архитектуры, была украшена множеством памятников.
Сюда стекались богатства всей Азии, представители всех наций и религий, ученые и искусные мастера. Торговые отношения Самарканда со всеми азиатскими странами и даже Европой были очень оживлены. Число жителей города в эту эпоху достигало 150 тысяч человек. Золотой век Самарканда закончился в 1500 году, когда он вошел в состав государства Шейбанидов, а те выбрали своей резиденцией Бухару.
Так и принадлежал Самарканд Бухарскому ханству, пока в 1868 году не был занят царскими войсками и включен в состав Российской империи, став центром Зеравшанского округа, а с 1887 года - Самаркандской области.
На троллейбусе минут за двадцать доехал до главной площади города. Называется – Регистан. Так же как в Ереване город украшают старые выцветшие на солнце плакаты в честь чертескольколетия, (2500) отмечавшегося в октябре 1970. Сейчас в городе проживает 370 тыс. жителей, и расположены всякие промпредприятия как в любом советском городе. Но над всей этой обыденностью высятся сказочные сооружения, что оставили для нас великие строители тех времен. Конечно, я не стал откладывать осмотр Регистана на потом, а тут же принялся искать выгодные и оригинальные точки для своих набросков.
Главными сооружениями, составляющими ансамбль площади являются три медресе, украшенные эмалевыми изразцами и глазурованным кирпичом. Первым за строительство на этой площади взялся внук Железного Хромца - Улугбек, который был правителем этого города и ученным. Медресе Улугбека было сооружено в 1417-1420 годах. В художественном отношении оно не уступало постройками Тимура, но значительно превосходило их по своей прочности. Медресе имело 50 худжр (кельи) и в нем обучалось более ста студентов. И сам Улугбек преподавал в этом медресе. Через 200 лет, тот самый Ялангтуш-бий, о котором уже упоминалось, начал строительство нового медресе прямо напротив Медресе Улугбека. Медресе это называется Шер-Дор - "со львами". На портале изображены фантастические звери - тигро-львы, охотящиеся за сернами. Строительство началось в 1619 году и продолжалось 17 лет. Медресе Шер-Дор является точным подражанием Медресе Улугбека. Третье медресе - Тилля-Кори ("усыпанное золотом") замыкает площадь Регистан с третьей северной стороны.
Неподалеку виднеются бирюзовый купол Гури-Эмира это мавзолей Тимура и его потомков, а рядом единственный минарет соборной мечети Биби-Ханым. По Регистанской улице спускаюсь в направлении этих поистине великих творений. Неожиданно попадаю на базар. Сиабский - самый старый и самый большой базар Самарканда. Огромное количество людей с мешками, ведрами, узлами, сетками. Машины, тележки, повозки. И такое ощущение, что эти люди просто не замечают того, что их окружает. Тут понимаю, что не плохо бы было чего-нибудь перекусить. В чайхане на базаре и устраиваю сегодняшний обед. Что может быть лучше настоящего узбекского плова с самаркандской лепешкой и зеленым чаем.
Долго не рассиживаюсь так как осенний день короток, а мне сегодня нужно еще успеть запечатлеть Гури-Эмир. Да и окрестности его очень хочется посмотреть. Поэтому остаток светового дня посвящаю именно этому. Через раскинувшийся неподалеку базар пробрался к величественным руинам мавзолея Тимура. Там и посмотрели порисовал в свое удовольствие. День удался на славу. Целых семь вполне приличных наброска. Настроение просто парит над облаками. А в довершение сегодняшнего удачного дня попал на светомузыкальное представление на Регистане. Правда, текст был на французском, но все равно шоу впечатляло.
Хазрет-Хызр – Шахи-Зинда- Афрасиаб - в Новосибирск.
Наступил последний день моей активной исследовательской деятельности. В моем шести местном номере я ночевал в гордом одиночестве, что с одной стороны было очень хорошо, а с другой немного не хватало общения с местным населением. Самарканд оказался единственным городом у меня на пути, где мне не удалось встретить расположенного к экскурсионной деятельности местного жителя, хотя все местные выглядели вполне приветливо и каких-то недобрых замыслов не проявляли. Не то что в Баку.
Снова на троллейбусе доехал до базара, где вчера обедал. От него прямо по шоссе отправился в сторону видневшегося внизу странного сооружения. Это оказалась мечеть Хазрет-Хызр. Мне она приглянулась как пример великолепной резьбы по дереву. Объемной, многослойной, напоминающей мне лучшие образцы Томского деревянного зодчества. Как впоследствии мне удалось раскопать в умных книжках мечеть эта весьма и весьма не проста.
- Аллах создал дух Хазрата Хизра за 300 лет до создания Земли и всего остального. Когда же он облек Хизра в материальную форму, то дал ему вечную жизнь и сделал его властителей всей воды. Он считается одним из тех святых, встретив которого человек становится счастливым, здоровым, богатым - начинают исполняться желания. Говорят, что человек в течение жизни может три раза встретить Хазрата Хизра. Что касается истории этой мечети, то он появился где-то 1280 лет назад, когда по преданию, Хазрат Хизр указал на это место, как на место погребения пророка Хуснийо. С этого места начало разрастаться кладбище, которое было закрыто в 1969 году и сейчас является памятником, охраняемым ЮНЕСКО. На самом деле здесь покоится не только тело пророка Хуснийо. Здесь есть семь уровней захоронения и на каждом уровне тела святых или пророков.
Закончив с Хызром я направился к мавзолею Шахи-Зинда. Вся дорога в направлении к этому комплексу была уставлена туристическими автобусами. Большие группы явно иностранного вида направлялись к входу. Слышалась английская, немецкая, французская речь. Русских групп мне почему-то не попало на встречу.
Шахи-Зинда означает "живой шах". Племянник пророка Мухаммада Кусам ибн Аббас был послан в Моверауннахр (историческая область, в которую входил и Самарканд) для продвижения новой религии - Ислама. Кусам ибн Аббас нашел пещеру в одной из возвышенностей недалеко от Самарканда и поселился в ней. Он вел аскетический образ жизни проводя время в молитвах и распространяя идеи новой религии. Благодаря его призывам и проповедям большая часть самаркандцев приняла Ислам.
Исполнив желание пророка Мухаммада, Кусам ибн Аббас в один из дней на глазах собравшихся для молитвы людей отрезал свою голову, взял в правую руку и спустился в глубокий колодец, ведущий в поземный сад, где и продолжает жить до сих пор. С тех пор это место и называется Шахи-Зинда. Это можно перевести на русский как «могила царя». На надгробии Кусама имеется следующая цитата из Корана: "И никак не считай тех, которые убиты на пути Аллаха, мертвыми. Нет, живые!"
Шахи-Зинда находится на возвышенности и поэтому нужно подниматься по ступенькам. Говорят, что если сосчитать количество ступенек, когда поднимаешься и сосчитать, когда опускаешься они будут разными. Вообще все эти места связанные с именами великих людей, возведенных в ранг святых, считаются святыми местами. Сейчас сюда приходят не только туристы, но и те, кто хочет избавиться от недугов, несчастий, приобрести счастье и богатство. Это место паломничества. Я тоже поднялся на самый верх, но вид оттуда меня не вдохновил, а вот с низу вдоль «улицы» я попытался было развернуть свои инструменты, но служители попросили меня не делать этого так как я бы сильно мешал движению групп. Пришлось снова подниматься.
Сразу за Шахи-Зиндой начинается уже упоминавшееся мной кладбище, пройдя котороге попадаешь на то самое древнее городище Афрасиаб. Название некоторые исследователи связывают с героем древнего эпоса «Шахнаме» - Афрасиабом, могучим владыкой Турана. Ныне это - огромное скопление безжизненных холмов, но в далеком прошлом здесь кипела жизнь. Ощущение прошедших тысячелетий именно в этом месте чувствуется очень остро. Пологие холмы скрывают руины единственного в своем роде среднеазиатского города. Его уникальность в необычайно крупных для своего времени масштабах укрепленного городского поселения. Древний Самарканд, располагавшийся здесь, был средоточием экономической, культурной и, по всей вероятности, политической жизни долины Заравшана в его среднем течении.
Город на Афрасиабе формировался, видимо, как обширная, негусто населенная территория, окруженная стенами. Укрепление возникло на базе естественного стратегически выгодной рельефа территории. Но весной 1220 года в пределы Заравшанской долины ворвались орды Чингиз - хана. Пришли, разрушили, умертвили, ограбили и ушли.Обрывки кольчуг и панцирей, наконечники стрел, молитва на стене, нацарапанная тут же клинком, ослабевшей рукой воина, обгорелые до красна стены, обращенные в уголь резные деревянные панно - вот свидетельство последних дней жизни города на холмах Афрасиаба, уже более здесь не возродившегося. Нового расцвета Самарканд достиг уже благодаря потомку тех же монголов Тимерленгу-Тамерлану-Тимур-Амиру.
В этих же холмах я наткнулся и на еще одно замечательное сооружение – обсерваторию, построенную внуком Тимура Улугбеком. Рисовать там было нечего. Просто обошел со всех сторон и прочитал что там было написано.
После этого вернулся пешком на базар, подкрепился, купил лепешек, дыню и абрикосов в дорогу и поехал в гостиницу. Часа за два пришел на вокзал и сидел там рисовал карандашом все попадалось на глаза и вспоминалось в голове.
Поезд прибыл по расписанию. И последнее интересное событие произошедшее со мной было то что соседи мои по купе узбеки из Ташкента. Ехали как ни странно в Новосибирск. Рассказали, что если кто-либо на своем пути пересекает Самарканд, то обязательно берет с собой эти лепешки. Лепешки очень вкусные и очень питательные. В Ташкенте пытались делать такие лепешки. Установили тандыр - печь глиняную, пригласили лучших пекарей из Самарканда, но таких лепешек как в Самарканде не получалось. Чего только не делали. В конце-концов, сказали, что вода в Самарканде особая. Не утерпел, стал показывать своим соседям плоды своих трудов. Все в восторге, даже я!
Так и закончилось мое славное турне по необъятным просторам Родины.
Комментариев нет:
Отправить комментарий